Заплыли мы очень далеко. Берег в темноте стал не виден. Плыли обратно, ориентируясь на плеск прибоя. На берегу около наших вещей поджидали трое пограничников с собакой. Оказывается, что здесь погранзона и купаться ночью запрещено. А документы мои остались в чемодане. Если бы не девушка, имя которой я, к сожалению, не запомнил, то пришлось бы мне половину отпуска доказывать, что я не шпион. Оказалось, что ребята-погранцы давно знают эту стюардессу в лицо. В общем, нас великодушно отпустили. Мы поспешили в аэропорт. Стюардесса должна утром возвращаться в Магнитогорск.
Вот так состоялась моя первая встреча с морем. С тех пор я им и заболел.
Снова отступлю от текста дневника, раз уж разговор пошел об Адлере. После окончания университета я работал в Геленджике, о чем выше уже упоминал.
В Адлере нам приходилось часто останавливаться по пути в Пицунду, где наш подводный геологический отряд выполнял правительственное задание по обследованию подводной части мыса, на котором были построены высотные здания пансионата. Рядом с пансионатом находились правительственные дачи Косыгина, Хрущёва и грузинского лидера Мжаванадзе. Берег в районе мыса стал активно размываться – мы должны были выяснить причину этого разрушения. Так что Адлер был нашей перевалочной базой перед въездом в Абхазию.
А в Сочи я проходил обследование в 4-й больнице, когда получил кессонную форму баротравмы уха при аварийном всплытии из подводного каньона Акула, который расположен в дистальной части мыса Пицунда.
И вновь спирали жизненных коллизий через много лет привели меня в Адлер. Мама нашего старшего внука Романа – уроженка Адлера. Там же до сих пор живут ее родители. Мы с женой несколько раз туда приезжали. За прошедшие годы этот город неузнаваемо изменился в лучшую сторону во многом благодаря зимним Олимпийским играм… Вот такая история.
Но я вернусь к тому, как сижу на закате на берегу холодного Охотского моря 24 июня 1969 года.
Охотское море совсем другое. Да еще на островах. В хорошую погоду здесь можно даже позагорать. Но купание только на сильного любителя: забежал по пояс, присел и… бегом на берег. Вода всего два градуса. Воздух слишком свеж: в июле, наверное, без телогреек будет не обойтись. Но зато это дикая стихия – необузданная, без каких-либо комфортов. В этом есть своя прелесть. Ну, я немного отвлекся.
В этот вечер мы поужинали гороховым супом с олениной. Вкусно! Жаль только, что у нас заканчивается хлеб. На горизонте, где полоса льдов граничит с открытой водой, в этот вечер в бинокль мы наблюдали всплывшую подводную лодку. Да, вероятно тяжко приходится подводникам в студеном Охотском море.
Перепечатываю эти сроки из дневника днем, 24 апреля 2019 года. В 14 часов звонит Володя Кельмачев из Хабаровска. Как будто телепатия какая-то. Пишу о Шантарах, где мы с ним были в 1969 году, и вот – от него звонок с грустным сообщением: в Одессе