Иез. 5
Ужас охватывает пророка Иезекииля, когда Бог дает ему увидеть историю Израиля в перспективе правды Божией. Каждое слово пророка, которое мы читаем в 5-й главе, проникнуто страхом и болью. Грехи Израиля оказываются в глазах пророка гораздо большим, чем нарушение установленных норм и правил: он видит в них противление Самому Вседержителю.
Время, когда жил пророк Иезекииль, было наполнено постоянной борьбой возникавших и распадавшихся империй с малыми странами и народами. Сам Израиль в силу своего географического положения постоянно оказывался в водовороте этой борьбы. Еще живы были в памяти избранного народа времена Ассирии: крушение ее под ударами Вавилона произошло всего лет за 30 до призвания Иезекииля. Ребенком он мог слышать, как говорил тогда о гибели Ассирии пророк Наум: «Все, услышавшие весть о тебе, будут рукоплескать о тебе, ибо на кого не простиралась беспрестанно злоба твоя?»4 Так что вполне естественно, что в апокалиптической картине, которую пророк Иезекииль описывает в 5-й главе, заметны отзвуки карательных экспедиций Ассирии против взбунтовавшихся народов. В те времена это было обычным делом: так же поступали и Вавилон, и Египет.
Беззаконие Израиля, проникающее во все сферы жизни, предательство Синайского завета Иезекииль видит как такой бунт маленького народа против великого властелина – бунт, который ждет суровая кара. Правда Божия не может потерпеть идолопоклонства, жестокости и насилия, воцарившихся в жизни Израиля. Противление властителю не может быть терпимо, потому что иначе властитель покажет себя слабым. Это было абсолютно очевидно всем на Востоке в то время. Логика событий, о которой говорит пророк, неумолима: Израиль, призванный к святости, вместо этого умножил беззакония свои и стал хуже язычников – в ответ на это и Бог восстал на суд против Иерусалима.
Лет за 5—6 до этого пророчества нечто подобное происходило в Иерусалиме при царе Седекии и пророке Иеремии, и тогда Бог говорил царю через Иеремию: «Ты отказался дать свободу твоим единоплеменникам – тогда Я объявляю тебе свободу… подвергнуться мечу, моровой язве и разорению5». Видимо, одним из самых пронзительных откровений этой эпохи была мысль о том, что Бог поступит с Израилем так, как Израиль поступает с Богом.
Современному человеку это может показаться несправедливым: слабых и малых нельзя обижать, скажем мы. Но в противостоянии святости Божией и греха этого мира дело идет не о чем меньшем, чем жизнь и смерть. Поэтому требовательность Божия в данном случае не более несправедлива, чем в словах «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»6 или «Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот