Чающие утешения Израилева. свящ. Антоний Лакирев

ждет нас впереди – мучительный вопрос, и в ходе истории он не становится ни легче, ни яснее. Куда идет мир, исковерканный человеческой жестокостью и своекорыстием, есть ли надежда для погибающего человечества? Как и большинство пророков, Иезекииль духом постигает ответ на этот вопрос, и обетование победы Божьей и Царства будущего века само свидетельствует о своем божественном происхождении: подобный оптимизм не вытекает из опыта людей. Поэтому грандиозным событием духовной жизни пленных израильтян становится сам факт того, что будет новый Храм. С этого момента вся жизнь в плену приобретает смысл: изгнанникам есть чего ждать и есть на что надеяться. Без этого пророчества Иезекииля был бы невозможен и призыв к возвращению, который через несколько лет прозвучит из уст Второисайи.

      В самом описании нового Храма, занимающем три главы, важно отметить несколько аспектов. Некий таинственный муж, сияющий, как медь, измеряет все детали Храма. В руках его льняная вервь и трость измерения – обычные в древности орудия строителя. Для Библии они, в первую очередь, символы Премудрости Божией, полагающей меру земле. В словах, обращенных к Иову, Господь восклицает из бури: «Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь?»42 – и те же мера и вервь присутствуют в видении Иезекииля. В отличие от Соломонова Храма, построенного по образцу древних хананейских святилищ, в отличие даже от Второго Храма, который Ездра, а потом Ирод старались устроить по указанной Иезекиилем мере, тот будущий Храм, который видит сам пророк, построен по мере Божественной Премудрости. Не человеческие усилия, но Премудрость Творца созидает его для людей. Именно это делает видение пророка не просто предвидением недалекого будущего, но откровением о конце времен и цели истории. Неудивительно поэтому, что будущий Храм оказывается гармоничнее Соломонова Храма, и многие особенности его конструкции проникнуты глубоким символизмом.

      Кроме того, читателю бросается в глаза тесная связь видения Иезекииля с двумя жизненно важными библейскими текстами, с началом и концом Священной Истории. Описание Храма, составленное Иезекиилем, живо напоминает описание Скинии, в которой Бог обитал посреди Своего народа в пустыне. Это описание, занимающее значительное место в Пятикнижии, поражает обилием деталей и является существенной частью Моисеева завета. Как присутствие Божие в Скинии было смыслом Синайского завета, так и смысл нового Иезекиилева Храма – в присутствии Бога среди людей. Как Скиния в Пятикнижии, так и новый Храм в книге Иезекииля становятся знамением Завета с Богом. И, конечно, невозможно не вспомнить, что Новый Иерусалим описывает еще один пророк и тайновидец – евангелист Иоанн Богослов. В самом конце Апокалипсиса Иоанн говорит о городе и об Ангеле, который измеряет его тростью, в точности как в видении Иезекииля. Характерно, что если