– Как спалось? – спросил Лёха. – Говорят, тебя в обмороки кидает?
– Спасибо за заботу, – ответил я. Охранника Лёху я не любил совсем. – Да, обморок был. Лёха, мне надо идти.
– Куда это? – напрягся Лёха.
– У меня талон к стоматологу на 17:30.
Часы на стене сейчас показывали почти пять. Про стоматолога я, конечно же, сочинял на ходу.
– Какой стоматолог, – охранник стал набирать кого-то на мобильном. – Сейчас Пашной придёт, пусть он тебя и отпустит, куда там тебе надо.
– Не понял? Почему отпустит? Я что, задержан? Почему меня кто-то должен отпускать? – я лихорадочно думал о том, что мне делать. – Куда ты там звонишь, давай тогда и я позвоню. – Я достал свой телефон.
– А ты куда позвонишь? – в недоумении уставился на меня охранник.
– В ментовку, пусть приезжают и разбираются, что здесь вообще происходит, – я стал набирать номер.
Охранник опустил свой телефон. На его вызов, кажется, никто не отвечал.
– Дак ты же на работе, – растерянно сказал Лёха.
– Рабочий день у меня заканчивается в 16—30, Лёх, – я ткнул пальцем на стену, где висели часы. – Как смотреть время – разбираешься? Большая стрелочка минуты, маленькая – часы.
Охранник, совершенно очевидно, не понимал, что ему сейчас делать. Я воспользовался его замешательством.
– Пока, Алексей, – сказал я и вышел из помещения.
Хоть я ни разу не был в той подсобке, в которой очутился сейчас, примерно я представлял, где она находится и куда следовало направляться, чтобы выйти.
Я услышал, как заиграл рингтон телефона Лёхи. Очевидно, ему перезванивал майор Пашной.
Я добавил ходу, вышел в коридор. Там сообразил, где лестница.
– Алло, – сказал Лёха трубке.
Лестница, пролёт, ещё лестница, ещё пролёт, коридор, проходная.
Лицо – сделать как можно скучнее.
Кажется, на проходную ещё никто не сообщил. Охранник проходной занят чем-то важным с ручкой и газетой. Отвлёкся на секунду на меня, затем снова углубился в свои дела.
Выход.
У охранника на проходной звенит телефон. Но я, кажется, уже проскочил.
На улице навстречу мне идёт какой-то мужик в очках. Я замечаю, как при виде меня меняется его лицо. Я впервые в жизни, кажется, вижу то, что называется «остолбенел».
– Молодой человек, – говорит мне очкарик. – У вас не найдётся несколько минут на разговор?
Я смотрю на этого очкарика. Это совсем незнакомый мне человек. Извини, дядя, совсем не до тебя сейчас.
Я ничего не отвечаю очкарику, иду к своей машине.
Сигнализация, дверь, замок зажигания, задний ход, развернуться. Четыреста метров до выезда. Двести, сто, будка. Всё, кажется, уже теперь выберусь. Шлагбаум. Ключи, кнопка подъёма шлагбаума – у меня своя. Ну? Давай, открывайся, ну, сучий шлагбаум. Ну? Ну? Из будочки около шлагбаума выходит охранник.
Неа.
Никуда я не выберусь.
Если только не таранить