Реликтовая популяция. Книга 3. Виктор Васильевич Ананишнов

заботы о ней с его стороны, дружеское отношение. Да, всё это. Но во всём этом нашло приют ещё что-то, чего она ещё не знала, а лишь слышала от женщин, а потому не могла назвать и, значит, осмыслить охватывающее волнение всякий раз, когда Камрат разговаривал с нею, обращал своё внимание к ней или касался её. Сердце замирало от его близости…

      Свим, мрачный от обуреваемых его нерадостных размышлений, вскинул глаза на Камрата, ища в нём поддержки. Он свято верил в него. Догадка, когда-то подсказанная Малионом, а, может быть, и утверждение о роли Камрата в неуязвимости людей и иных разумных, находящихся с ним рядом, пропитала дух Свима. Нет, он, конечно, не надеялся, что Камрат сейчас скажет некие слова и после этого всё образуется, и в то же самое время ожидал какого-то невероятного выхода из тупика. Во всяком случае, из тупика, возникшем в его голове.

      Харан, по-видимому, тоже подумал о том же, что и Свим. Он сухо передал Камрату свои выводы о состоянии дурбов.

      – Мне тебя не учить, – нагнув голову к Харану, сказал Камрат. – Глаза ему завязать…

      – Об этом мы со Свимом уже решили. У него шея вся в язвах.

      – А шею обмотаем моей курткой. И понесём…

      Свим вздохнул. Всё, что сказал Камрат, было явным с самого начала. Куртку вот предложил свою. И – только.

      – Здоровый он. Тяжёлый.

      – Но стоять нельзя, – возразил Камрат на реплику Зливана. – На берегу болота, в зарослях, подумаем, что с ним делать.

      – Это – да.

      Свим, Харан и Камрат переглянулись.

      – Надо идти, – решительно сказал Свим. – Зливан, Сулона будем нести по очереди. Распорядись среди своих.

      С пострадавшими от збуна отряд двигался медленно, но и шар тескомовцев также медлил их нагонять.