– Конечно-конечно! – Сергей Константинович увлёк почетного посетителя за собой. Обходя небольшую группу молодых людей, остановившихся неподалёку, он замедлил шаг, прислушиваясь к разговору.
– А это, пожалуй, слишком символично, – указывая на одно из полотен, произнёс худощавый блондин в университетском мундире.
– Что плохого в символизме, Николай? – пожал плечами его собеседник.
– Символизм себя исчерпал, – повторил молодой человек тоном, не терпящим возражений. – Посмотрите хоть на французов. Искусство требует новых форм!
– Нужно новое содержание, а форма приложится, – вступил в полемику невысокий брюнет в бархатном жилете и полосатых брюках.
– Консервативно мыслишь, Аббат! Форма так же важна, как и содержание! – не сдавался блондин.
Из-за чего сыр-бор? Сергей Константинович с интересом повернул голову: ах, вот оно что! Новое панно Бакста…
– Господа! – торжественно объявил он. – Рекомендую: станковая композиция Льва Бакста «Древний ужас». Какой масштаб! Помяните мое слово, такие произведения создают целые эпохи в искусстве! К слову, автор этой замечательной композиции пообещал нарисовать обложку для нового журнала.
– Журнала?
Молодые люди дружно обернулись в его сторону.
– Именно! Экспериментального журнала, посвященного вопросам литературы, изобразительного искусства, музыки и театра. Мне удалось найти мецената. А главным редактором будет ваш покорный слуга. Возможно, вам это будет интересно.
Щегольским жестом Сергей Константинович протянул визитку блондину, не желающему мириться с отжившими формами в искусстве. Тот вежливо принял её: строгие буквы типографского шрифта сложились в известные всему Петербургу имя и фамилию.
Papa Mako и Хромоножка
Зеркало висело в редакции журнала «Аполлон», расположившейся на первом этаже старинного петербургского особняка XVIII века – того, что на Мойке, неподалеку от квартиры Пушкина.
Шла весна 1909-го года. Главный редактор журнала, Сергей Константинович Маковский, которого за глаза называли «Papa Mako», был полон грандиозных планов. Удобно устроившись за письменным столом, он мечтал, мечтал…
Сергею Константиновичу хотелось предусмотреть всё до мельчайших подробностей. Он перевёл взгляд на раскрытую записную книжку, припоминая несколько симпатичных идеек, посетивших его минувшей ночью.
Итак, первое – переговорить с Иннокентием Фёдоровичем. Второе – заказать обложку Баксту. Третье – посоветоваться с Вячеславом Ивановым по поводу рубрик. Но было ещё что-то четвёртое, придуманное напоследок, когда он уже засыпал. Именно эта мысль, упорхнувшая из объятий его памяти, казалась ему теперь едва ли не самой главной.
Пытаясь сосредоточиться, Сергей Константинович встал, прошелся