Белая комната. Она в ней, ждет меня.
Я оглядываюсь. В больницах палаты далеко не белые, как думают люди. Они бежевые, серо-коричневые, розовато-лиловые: эти нейтральные тона призваны сглаживать сердечную боль. Я бы все отдал, чтобы оказаться сейчас в той действительно белой комнате.
Через какое-то время возвращается врач с улыбкой на лице.
– Хорошие новости! Субдурального кровотечения нет, только сотрясение. Как память?
– Лучше.
– Хорошо. Подождем полицейских. Они примут показания, после чего я отпущу вас к вашей подруге. Но не переутомляйтесь. Я напишу вам назначения по уходу на бланке, но только на французском. Может быть, кто-нибудь сможет вам перевести, или найдем английскую или голландскую версию в Сети.
– Ce ne sera pas nécessaire,[7] – говорю я.
– О, так вы говорите по-французски? – спрашивает он на этом же языке.
Я киваю.
– Воспоминания вернулись.
– Хорошо. Остальное тоже вспомните.
– Значит, можно идти?
– Вас кто-нибудь должен забрать! И надо составить заявление в полицию.
Полиция. На это несколько часов уйдет. Да мне и сказать им нечего. Я снова достаю монетку и начинаю перекатывать по костяшкам.
– Не надо полиции.
Врач наблюдает за прыгающей монеткой.
– У вас проблемы с законом? – интересуется он.
– Нет, дело не в этом. Мне надо кое-кого найти, – отвечаю я. Монетка со звоном падает на пол.
Доктор поднимает ее и подает мне.
– Кого найти?
Может, он спросил, даже не задумавшись; но мой израненный мозг машинально выдает ответ. Или, может, это потому, что туман начал подниматься, оставив за собой ужасную головную боль. Но имя оказывается у меня на языке, как будто я повторял его непрестанно.
– Лулу.
– Ах, Лулу. Très bien![8] – Врач хлопает в ладоши. – Давайте же позвоним этой Лулу. И она за вами приедет. Или мы сами привезем ее сюда.
Объяснять, что я не знаю, где она, слишком трудно. Я лишь помню, что она ждет меня в белой комнате, и ждет уже давно. У меня есть такое ужасное чувство, что проблема не только в том, что я попал в больницу, есть что-то еще.
– Мне надо идти, – не сдаюсь я. – Если я не пойду сейчас, потом может быть слишком поздно.
Доктор бросает взгляд на висящие на стене часы.
– Еще даже двух нет. Время не позднее.
– Лично я могу опоздать – могу. Как будто то, что должно случиться, еще не случилось.
Врач смотрит на меня целую минуту. Потом качает головой.
– Лучше подождать. Еще несколько часов, и к вам вернется память, тогда