получали нелегальную литературу, в бакинских типографиях печатали для них листовки, поставляли и оружие. С угасанием вооруженных выступлений в российском Закавказье в Персию устремились оставшиеся не у дел революционные боевики (муджахидины). Непосредственное участие в персидском восстании приняли, по данным азербайджанского исследователя, почти все гумметисты, увлекшиеся задачей освобождения Южного Азербайджана. Особенно заметный поток листовок, оружия и добровольцев-боевиков потек в Персию с началом восстания в Тебризе в 1908 г. После поражения под Тебризом повстанцы в феврале 1909 г. сосредоточились в Реште. 14 февраля 1909 г. русский военный советник при персидском шахе полковник Ляхов оценивал число кавказцев в 500 человек, его сообщения в главный штаб Кавказского военного округа были весьма эмоциональны: «Смелость рештских революционеров доходит до того, что они даже останавливают нашу почту и осматривают ее. Дальше идти некуда. В Персию перекочуют все закавказские боевики»
[54]. Число сражавшихся в Персии закавказских боевиков достигало 800, 50 из них погибли
[55]. Российская дипломатия поддерживала законную власть персидского шаха, при нем действовали русские военные советники, сыгравшие заметную роль в противостоянии повстанцам. От них поступали депеши, требовавшие от русских властей пресечь поставки оружия из Баку и Ленкорани, они серьезно тревожились из-за наплыва закавказских боевиков (см. док. 41, 42). Министерство иностранных дел требовало от кавказского наместника прекратить доставку в Персию боевиков и оружия (по сведениям МИД, транспортом служили пароходы бакинского миллионера Тагиева). Увлеченные успокоением Персии русские военные советники предлагали даже объявить боевикам амнистию в Российской империи, чтобы вернуть их домой
[56]. Вряд ли эта идея привела в восторг администрацию Закавказья, более всего обеспокоенную водворением порядка в собственных пределах, да и в Петербурге она не вызвала энтузиазма. Власти Российской империи, безусловно, предпочли избавиться от опасного элемента, а возникавшие у соседей неприятности волновали их значительно меньше, чем собственные.
Трудно сказать, в какой мере в деятельность, связанную с поддержкой персидского восстания, был лично вовлечен Коба. В Персии тогда и в следующие годы побывали многие знакомые ему партийцы – Б. Касумов, М.-Б. Ахундов (см. док. 36–38, 43), одним из отрядов в Реште позднее командовал Серго Орджоникидзе. Среди рассказов бакинских мемуаристов встречается даже утверждение, будто и сам Коба выезжал в Решт (по словам Мир Башира Касумова, «тогда товарищ Сталин был в Персии. Его отправили туда, и он помогал в этой революции до приезда самого шаха Мамед Али. Если мне память не изменяет, товарищ Сталин сам был в Реште, это было в начале 1905 года, он был там немало времени»/7), но оно не подтверждено никакими достоверными свидетельствами, не заметно и сколь-нибудь продолжительных отлучек Кобы из Закавказья. Так что такого рода сообщения представляются обычным
