– А ведь этот говнюк и сейчас под кайфом, – сказал он хилтоновскому вестибюлю.
Седеющая итальянская матрона в белом кожаном смокинге опустила на нос очки «порше» и взглянула на него с некоторым недоумением. Он широко улыбнулся, встал и вскинул сумку на плечо. Нужно было купить сигарет. Интересно, есть ли в шаттле салон для курящих?
– Счастливо оставаться, леди, – сказал он даме; та быстро опустила очки на место и отвернулась.
Сигареты продавались в сувенирной лавке, но Кейсу не хотелось разговаривать ни с Армитиджем, ни с Ривьерой. Торговый автомат находился в узкой нише в конце ряда таксофонов.
Он покопался в набитом турецкими лирами кармане и начал скармливать в щель маленькие тусклые монетки, слегка забавляясь анахронизмом процесса. Ближайший таксофон зазвонил.
Кейс машинально снял трубку:
– Да?
В трубке тихо попискивало, сквозь шумы спутниковой связи доносились тихие невнятные голоса, а затем раздался звук, похожий на завывание ветра:
– Привет, Кейс.
Пятидесятилировая монетка выскользнула из пальцев, подпрыгнула и куда-то укатилась.
– Это Уинтермьют, Кейс. Пора бы нам поговорить.
Электронный голос.
Кейс повесил трубку.
Позабыв про сигареты, он шел вдоль длинного ряда таксофонов. И каждый раз, когда Кейс проходил мимо очередного аппарата, тот звонил ровно один раз.
Часть третья
Полночь на рю Жюль Верн
8
Архипелаг.
Острова. Тор, веретено, кластер. Человеческая ДНК сочится из недр гравитационного колодца, масляным пятном расплывается по его крутой стенке.
Вызовите графическую программу самого обобщенного, грубого отображения плотности обмена информацией в архипелаге L5, у пятой точки Лагранжа.[10] На экране ярко вспыхнет массивный красный прямоугольник, доминирующий элемент схемы.
Фрисайд. Фрисайд многогранен, и далеко не все его грани видны туристам, снующим вверх-вниз по гравитационному колодцу. Фрисайд – это бордель и банковский центр, дворец наслаждений и свободный порт, город пионеров и роскошный курорт. Фрисайд – это Лас-Вегас и Висячие сады Семирамиды, орбитальная Женева и фамильное гнездо чистокровного (на манер призовых кошек и собак), опутанного густой сетью близких внутрисемейных браков, промышленного клана Тессье и Эшпулов.
В Париж они летели лайнером «Ти-Эйч-Уай», первым классом, и сидели все вместе: Молли у иллюминатора, рядом с ней – Кейс, а Ривьера и Армитидж – у прохода. Был момент, когда самолет накренился на вираже, и Кейс увидел сквозь круглое окошко море и горстку сверкающих алмазов – островной греческий городок. В другой раз, потянувшись за своим стаканом, он заметил в смеси бурбона с водой еле уловимое очертание чего-то, очень похожего на гигантский сперматозоид.
Молли перегнулась через Кейса и ударила Ривьеру по щеке:
– Не надо,