– Мячи не сдаются! – улыбнулся Уорд.
– Теперь-то можно признаться, срок давности истек! – весело продолжал Блейк. – Но я что-то не припомню, как именно мы ее напугали…
– Ясное дело, ты не помнишь! Первым к баку приехал мусоровоз! Чудо, что он не расквасил нас в лепешку!
Блейк вдруг вспомнил эту сцену и просиял:
– А ведь правда! Я совсем забыл!
– К счастью, мы еще не потеряли способность над этим смеяться!
Мужчины дружно расхохотались. Однако к Блейку быстро вернулась серьезность.
– Все это прошлое, – бросил он.
– Это наша история, Эндрю. И перестань смотреть на вещи так, будто тебе уже не на что надеяться. Там, куда ты хочешь поехать, жизнь тоже непростая. Хозяйка – вдова, и я не хочу, чтобы ты нагонял на нее еще большую тоску. Но раз уж ты не желаешь отказаться от своей бредовой затеи, обещай, что будешь играть по-серьезному.
– Ты еще сомневаешься?
– От типа, который нарядился собственной мамашей и пошел к директору лицея извиняться за «своего сына», я не жду ничего хорошего…
Осеннее очарование лесной дороги, по которой ехало такси, не сняло с Эндрю Блейка усталости. День у него начался с рассветом: он рано встал, сел в поезд до Парижа, потом пересел на другой поезд, идущий в провинцию; люди вокруг трещали на языке, которым он тоже владел, и неплохо. Теперь, когда они почти добрались, он понял, что, у него уже не будет времени передохнуть.
– Странно, – сказал вдруг шофер, – я уже десять лет кручу здесь баранку, а по этой дороге еду впервые. Я и не подозревал, что здесь есть дорога. Город совсем близко, а кажется, будто кругом одни леса.
Поместье Бовилье, дорога на Бовилье. Адрес недвусмысленно указывал на то, что это место респектабельное. Асфальтовая лента дороги, по обеим сторонам которой рыжел красивый, растущий на холмах лес, поднималась в гору. На ее вершине, в просвете деревьев, показалась стена, и машина поехала вдоль нее. Стена растянулась на несколько километров; наконец в низине, на поляне, она перешла в мощное укрепление, в центре которого красовались величественные ворота. Между двух колонн, увенчанных каменными, изъеденными временем львами, находились железные кованые ворота, украшенные литерой «В»[2]. Машина остановилась.
– Вот вы и приехали. – Шофер бросил взгляд на ворота и спросил: – Это дом престарелых?
– Надеюсь, что нет.
– В любом случае вам повезло, погода хорошая. Поздняя осень в этих краях бывает очень приятной.
Эндрю расплатился и вышел из машины. Шофер вынул из багажника единственный чемодан и, пожелав пассажиру приятного пребывания, уехал. Глядя на удаляющееся такси, Эндрю вдруг почувствовал себя страшно одиноким.
Стоя перед решеткой ворот, он глубоко вздохнул. Было тепло. Легкий ветерок шевелил сухую траву, заполонившую пространство до самых ворот. Они, должно быть, открываются нечасто, мелькнуло в голове у Эндрю. На одной из