Павлу нравился доверительный настрой Анны, и она быстро располагала к себе.
– В тот день я с вечера и до утра была на службе. Обоз воротился и работы было много; сами понимаете… Может они там допоздна сидели, не знаю, но этот самый Шершень, как они его кличут, был в полном порядке и в трактир пришёл около девяти часов вечера. Выходит, после долгой разлуки, они целый день гуляли.
– Пожар случился немногим после полудня. Выходит Василий, мой отец, должен был быть вместе с ними. Зачем ему уходить? От застолья его трудно оторвать.
– Ну мало ли; могли поссориться и разойтись. Хотя, до моего ухода на рынок, их отношения были мирными.
– Отчего же после пожара отца нигде нет; он даже на похороны не явился? И жандармерия знает о его странном исчезновении. Выходит, вся вина лежит на нем, и он даже не попытался выстроить для себя хоть какое-то алиби. Он просто бежал… – Павел непонимающе развел руками.
– Ну почему ты считаешь, что это его рук дело? Зачем Василию учинять поджог? Повода никакого нет. Ну не из-за твоей же матери, чем могла она довести его до такого? – Анна не совсем понимала мыслей юноши.
– Это, Аня, особая тема, – почти перейдя на ты, Павел, тут же, почувствовал себя неловко.
Анна, однако, ничуть не смутилась.
– Павел, – подхватила она мгновенно, – я не против, давайте перейдем на «ты», мне так даже больше нравится, ну и проще, конечно.
Павел согласился и, в душе, был очень рад, что совсем не знакомая ему девушка, так вот запросто, убрала преграду, мешавшую нормальному общению.
– Я была рада знакомству, пойдем. – Анна поднялась и глаза их вновь на мгновение встретились. – Не обходи меня, если нужна будет поддержка. Мы ведь на ты, а значит доверяем друг другу.
Еще долго кружил Павел по темнеющим кварталам мрачного, немноголюдного города, терзаясь догадками и радуясь произошедшему. Он никогда не был знаком с девушкой; знал, что когда-нибудь это произойдет в его жизни, но чтобы вот так, запросто… Перед его взором продолжали оживать, удивительно чистые и правдивые, глаза Анны. Они лучились необычайным светом доверия и откровения, которого так не хватало ему сейчас. Ее отзывчивость и желание продолжить общение, рождало в нем ответное чувство доверия, возможность делиться без остатка всем наболевшем и терзавшем его душу.
Вот-вот уж третьи сутки минуют, как Василий в тайгу, на Погорелый хутор, ушел. Искать кого бы то ни было там, было не самой целью. Важно было знать; уцелел ли, за долгие годы его отсутствия, сам