– Может, вы отдадите?
– Сколько?
– На пять штук договаривались…
– Пусть сам платит. Я в политические игры не играю.
Журналист усмехнулся:
– Неправ Яков Моисеевич… Политику с прессой надо дружить. Мы народ злопамятный…
Сергей на замечание журналиста не отреагировал, жестом подозвал официанта и, заказав себе коньяка с лимоном, спросил Коханкина:
– Тебе еще пива или водки выпьешь?
– Ничего не хочу, – ответил журналист. – Допью свое, и домой. Завтра в аэропорту президента латинов встречать. Еще выпью – с койки не встану.
Официант принес заказ. Дроздецкий, как водку, залпом влил в себя коньяк, зажевал лимоном, поднялся и, бросив Коханкину «Желаю удачно встретить их президента», быстро покинул бар. До Бронной, где обитал Сергей, от Дома журналистов не больше пяти минут езды. В это позднее время на Бульварном кольце пробок не наблюдается, и добрался он быстро. Охранник хорошо знал его машину и моментально поднял шлагбаум. Теперь лифт и семейное гнездо.
Кодовым ключом открыл дверной замок квартиры, шагнул в прихожую и уперся в горящий взгляд супруги.
– Явился? – свистящим шепотом спросила она, продолжая сверлить его испепеляющим взглядом.
«Интересно, сколько времени она дожидалась меня в прихожей? Час, два, сутки…» – подумал Сергей, но ошибся. Супруга не караулила его часами в холле. Она сидела возле монитора. Камеры наблюдения работали и перед уличным парадным, и перед дверью на лестничной площадке.
Зинаида проследовала за мужем в гостиную, дождалась, пока он усядется в кресло, и устроилась напротив.
– Рассказывай о своих подвигах, паршивец, – к шипящим змеиным интонациям добавился металлический холодок.
– Что ты хочешь услышать? – спросил Сергей, догадываясь, что о его романе кем-то доложено.
– Все рассказывай. И про квартирку на Юго-Западе, и про все остальное.
Неверный супруг понял, что выкручиваться бесполезно:
– Да, Зина, я полюбил другую женщину и хочу просить тебя о разводе.
Она резво вскочила с кресла, подбежала к мужу и ткнула ему под нос выразительный кукиш:
– Вот тебе развод! Я тебе отдала свою молодость, лучшие годы отдала. Мне сорок два…
– Я тоже отдал тебе лучшие годы, – вяло возразил Сергей. – Можешь понять, я тебя больше не люблю.
Она расхохоталась смехом истерички:
– А ты меня никогда не любил. Ты меня использовал. Кем бы ты был, если не мой отец? Мелким спекулянтом театральными билетами. Помнишь, как вы с Фигманом крутились возле касс. Так вот, милый, теперь этим не прокормишься. Залы в театрах пустые.
– Зачем вспоминать? Почти все наши олигархи начинали с билетов. Кстати, Фигману твой папа не помогал, а он тоже теперь билетами не торгует. Мы с ним построили целый синдикат.
Она встала посередине гостиной и, как деревенская