одна из девушек отличалась не только своей красотой, но и настойчивостью. Она не пропускала ни одного занятия, а потом сообщила, что и дипломную работу будет защищать по арканумской литературе. Барышню звали Данка, была она высокая, с продолговатым лицом, обрамленным натуральными темно-каштановыми волосами, которые мягкими волнами спадали на плечи, римский остренький носик придавал ей величественный вид, а когда она выступала на своих прямых длинных ногах, спину держала прямо, и в этой походке тоже проявлялась какая-то величавость. Ее голос не был похож на бабий, он был глубоким и выразительным, без лишней слащавости.

      – Ты, наверное, обратил на нее внимание, – сказал Марко, – то есть представлять вас друг другу не нужно, но мне бы хотелось, чтобы вы познакомились поближе. Ты не против, если я приведу ее к тебе в субботу? – А так как Ярош лишь пожал плечами, Марко добавил: – Она настолько увлечена твоими лекциями, что готова их часами наизусть мне пересказывать. Хоть я и мало в этом кумекаю. Но это и к лучшему, разные интересы только помогают сблизиться.

      D

      С малых лет я воспринимал и вбирал в себя Львов по запахам, их множество, и по ним можно распознать время года, даже не выходя из дома и не выглядывая из окна. Осенью стоял резкий запах соленых огурцов, сдобренных душистым укропом, чесноком и хреном, из предместий доносился минорный запах сожженной картофельной ботвы, переход от осени к зиме был ознаменован запахом квашеной капусты, а зимой в канун рождественских праздников в воздухе уже царил запах дыма, на котором чуть ли не весь Львов коптил колбасы, ветчину, вырезку и грудинку, во всех дворах, даже в центральной части города, устанавливали металлические бочки, подводили к ним жестяные трубы и разводили возле их отверстия костер так, чтобы дым по трубе шел к бочке и оплетал своими кружевами мясо, чтобы оно только коптилось, а не пеклось, и это был святой долг пана сторожа, который к тому же должен был запасти дров, нарубить их и сложить кучкой, а после почтенная пани сторожиха, одетая в четыре юбки, четыре свитера и четыре платка, садилась на скамеечке у самого огня и следила, чтобы огонь не погас и не слишком разгорался, потом, когда уже накапливалось достаточное количество углей, сторожиха насыпала их немного в старую кастрюлю и, подсунув ее себе между ног, накрывала юбками, теперь ей было так тепло, что она даже вздремнуть могла, а жильцы подносили ей мясо, которое она коптила, а потом с каждого брала по куску ветчины или грудинки, а на сами рождественские праздники пахло уже пампушками, рыбой, медом, на жидовской стороне добавлялся запах гусиного смальца, жареного лука, перца и «грифа» – вареного в молоке вымени, а весной перед Пасхой снова пробирался в окна веселый запах дымов и копченостей, это опять пан сторож вкапывал бочку и подводил к ней трубу и рубил дрова, а пани сторожиха старательно записывала в помятую тетрадку все то мясо, что ей приносили, но уже не было ей нужды греться от кастрюли с углями, потому что перед праздником, хоть и бывало еще прохладно, но солнце светило