– Ну я! – слез с нар Сысой.
– Тоболяки знают, какие деньги за морем гребут. Половина ваших купцов там разбогатела… Про бот «Святой Николай», про тобольского купца Мухина слыхал ли?
– Слыхал, да только когда это было! – насторожился Сысой.
Его ответ разочаровал купеческого приказчика, он посмурнел, вздохнул, вытащил из кармана штоф, попробовал схватить за подол сновавшую возле стола Ульяну и, плутовато глядя ей вслед, прокряхтел:
– Я ему предлагаю стать самым богатым мужиком в Тобольске, а он… Теперь слушай! Завтра тебя из острога турнут, так ты подумай, что лучше: с задатком и с новым паспортом по Московскому тракту на Иркутск или без копейки в обратную сторону.
Обернувшись к Терентию с Прохором, стал объяснять с важным видом:
– Компания именитого якутского купца Лебедева-Ласточкина нанимает промышленных и работных бить зверя на островах при полном компанейском содержании и половинном пае с добытого. Контракт на семь лет. – Гость обернулся к Сысою: – Что скажешь, тоболячок?
Тот скрипнул зубами и сглотнул слюну:
– Думать надо!
Приказчик разочарованно повернулся к Прохору с Терентием:
– А вы как?
Прохор взглянул на Ульяну, ее лицо пылало. Он подумал, если откажется – Улька опрокинет котел ему на голову. Да и чего бы ради он отказывался?
– Нам что? – пробасил срывавшимся голосом. – Нам хоть куда, лишь бы подальше от фатер-мутеров и бергамта.
Торговый захохотал:
– Твоей роже пудреные букли не к лицу!
– Бери и меня! Заграничный поселенец Лукин Терентий, сын Степанов. Грамотный. Видалец. Китайский и урянхайский говор знаю. Единоверец! – приврал, скрыв свой староверческий толк.
– Такие нам нужны! – кивнул приказчик, разливая по чаркам царскую водку.
Пить зелье Терентий не стал, присматриваясь к гостю, думал: «Ты меня через море перевези, а там – ищи ветра в поле!»
Сысой нутром своим почуял, где-то там, с этими людьми его судьба, но исчезнуть на семь лет, не испросив родительского благословения, не мог и, опустив голову, пролепетал «нет!». Будто клок мяса отодрал от тела.
Под Тобольском Сысой узнал от земляков, что умерли дед и баба Дарья, а Аннушка вышла замуж за Петьку Васильева, старшего брата дружка и связчика Васьки Васильева. Дед никогда не болел, не был обузой. Говорили, приехал с поля, мучаясь грудной болью, сказал, что умрет, послал за попом. Исповедался, причастился, радуясь, что отходит со спокойной душой, оставляя дом на матерых сыновей. Старшего благословил вместо себя, жене сказал, чтобы не убивалась, не спешила за ним. С тем и отошла душа от тела, окруженного любящими родичами: будто на другого коня пересела и умчалась ввысь, приложиться к предкам. Говорили, Дарья Ивановна на похоронах несильно-то печалилась, голосила для порядка. Отсуетившись на сороковины, заохала, призвала отца Андроника с внуком Егором и отошла