Призмы Шанбаала. Дарья Олеговна Борисова

мышцы. – Ты глянь, какая она сильная! Да она тебя голыми руками до смерти забьет, ты что, не понимаешь?

      И тут же она, забыв словно, что пытается что-то объяснить Асмодею, сама уставилась на мои руки. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Какую-то очень долгую секунду мне действительно хотелось ее ударить, но я знала, что это автоматическая мысль. У меня нет проблем с прикосновениями, но от близости ее острых когтей по коже бежали мурашки, словно паук прополз по руке.

      – Сильная девушка, ладное тело, красавица! – он обворожительно улыбнулся.

      – А тебе Асми нравится? – Иштар отпустила мою руку. – Как он тебе? Ну, как мальчик! Оцени-оцени-оцени-оцени!

      Я шумно выдохнула через нос, в последний момент сдержав рвущийся наружу смешок, прикрыла рот рукой и осторожно бросила взгляд на Асмодея.

      – Ну… ничего так, – сказала я, посмеиваясь.

      Он тихо застонал, запрокидывая голову назад, и забавно прогибаясь в коленях, а на лице его отразилась мука. Иштар захохотала, высоко и звонко, не скрывая своего веселья.

      – Я же тебе говорила, не действует на полукровок твое колдунство, – смеялась Иштар.

      Смех у морфа оказался заразительным, и я рассмеялась вместе с ней. Вскоре к нам присоединился и Асмодей, и звук колокольчиков наших веселых голосов поднялся далеко к потолку библиотеки, отражаясь слабым эхо.

      – А как он выглядит для тебя? – Иш взяла меня под локоть, восторженными желтыми глазами заглядывая мне в лицо. – Скажи! Мне интересно-интересно, как он выглядит для тебя!

      – На мышонка похож, но симпатичный, – вынесла я решительный вердикт.

      – Так вот какой мой Асми на самом деле, – Иштар широко улыбнулась.

      А я подумала, что никогда прежде не видела такое жизнерадостное существо. Восторг в ее глазах был неподдельным, и кажется, она чувствовала себя по-настоящему счастливой до одури. Меня почти очаровала ее легкая и непринужденная манера, и что скрывать, комплименты от суккуба слабость многих существ Пятимирья, и я исключением не была. Почему-то согрела душу еще и мысль о том, что мы с ними одного поля ягоды. Они не боятся меня. Они знают, что родню не выбирают, что мы можем быть похожи или не похожи на наших родственников, но мы не те, кто поднимали восстание, не те, кто убивали, не те, кто выбрал неправильную сторону в войне.