– Да, нейди, всё верно. Вы тяжелы.
– Боги… Но почему? Как же так? Я же сделала ритуал, чтобы последствий не было…
Я невольно прижала ладони к низу живота. Там внутри и правда что-то есть? Зародившаяся жизнь, результат той безумной ночи? Ребёнок… мой и Сейджа?
– Ритуал жертвы Аменое? Очищающий и предохраняющий? – спросила повитуха и удовлетворённо кивнула, когда я ответила «да». – Дело в том, что этот ритуал – как и вообще большинство широко распространённых и безопасных для женщины ритуалов такого рода – подвержен влиянию извне. Если кто-либо из супругов достаточно сильно хочет стать родителем, его желание может повредить действию ритуала. В случае если этот человек обладает достаточным магическим даром, конечно же. Поэтому мы никогда не даём полной гарантии.
Я пропустила слова повитухи о супругах. Она, конечно же, решила, что я вышла замуж. А может быть, слышала, что вот-вот выйду, и деликатно назвала жениха и невесту супругами.
Вместо этого я растерянно возразила:
– Но я не думала об этом…
У меня вовсе не было сильного желания, как она говорила. Если бы оно было, я бы не стала делать ритуал. Наоборот, понести сейчас, стать в глазах света опозоренной, обречь себя на вынужденный брак с дин Койохой, чтобы прикрыть этот позор (тогда я ещё собиралась отказать ему) – всё это казалось мне неприемлемым.
Однако повитуха ничуть не смутилась:
– Вы – может быть. А ваш супруг?
Я похолодела. Вспомнила пронзительный, дикий взгляд Сейджа и его то ли угрозу, то ли обещание: «Ты будешь жить и будешь рожать мне детей, и я буду убивать эти рейборнские отродья у тебя на глазах». В ту самую ночь. Могло ли это стать достаточно сильным желанием?
Пальцы сжались, накрыли друг друга, словно стремясь оберечь неродившееся дитя. Закрыть от всего мира, спрятать пока что в самом надёжном месте, внутри моего собственного тела. Никому, никому нельзя говорить об этом.
Недавнее серое, накрывающее с головой равнодушие исчезло, как развеянный солнцем туман.
О нет. Теперь мне было совсем не всё равно, что со мной станется. Со мной – и с этим малышом.
Я обязательно его сохраню. Сохраню и ни за что не позволю дин Койохе его воспитывать. И дело даже не в том, что мало кто сможет полюбить сына – или дочь – своего соперника. Просто это моё дитя, моё и Сейджа, и невозможно помыслить о том, чтобы роль отца выполнял кто-то другой.
Вот только, надеюсь, и сам Сейдж никогда об этом не узнает. Если я была готова сама отдаться ему, последовать за ним, даже зная, что он одержим – то подвергнуть смертельной опасности собственное дитя было выше моих сил.
Ведь это внук Рейборна, его врага.
По жилам заструился страх. Ужас – при мысли о том, что Сейдж может и впрямь попытаться исполнить свою угрозу. Ведь он безумен, он снова может оказаться под властью демона – или попросту решить, что боги предоставили ему отличный шанс отомстить.
Нет.