румцев из оцепенения. На гребень косы выходили стройные ряды, ощетинившейся копьями, дулебской пехоты. Снова в стане степняков чуть было не началась паника! Но со стороны города уже скакали нукеры личной гвардии копан-боил Тэнгеля. Огненные стрелы грозили уничтожить весь торг со складами и товарами, многие из которых принадлежали копану, лично. Степные воины быстро оправились от замешательства. Конные сотни устремились вперед, чтобы сбросить в реку нахальных пришельцев. Коса хоть и была довольно большой, но шеренги дулебов перегородили её в самом узком месте. Летящая конница с грохотом обрушилась на пехоту, строй которой дрогнул, прогнулся чуть вспятив назад, но выдержал удар и деловито принялся резать зажатых на небольшом клочке земли и потерявших свою ударную силу всадников. Передние ряды степняков, стремившихся выйти из боя, теснились задними, еще не разобравшимися в чем дело и рвущимися навстречу врагу. Свет от пламени, охватившего пылающий торг, освещал место ужасающей давки. Новые струги с дулебскими воинами, проскочив в обратном направлении мимо идущей схватки, высадились в тылу у застрявшей на косе конницы, закупорив степнякам выход в степь. Далее была ужасающая резня. Давыд, гордый тем, что его план битвы приняли старшины похода, бился в той группе, что высадилась последней у самого основания. Несколько лодок вынесли на руках на сушу, превратив в маленькие крепости. Скоро вся битва сосредоточилась на том, возьмут ли румцы эти импровизированные остроги
(19) и тем самым пробьют себе дорогу в степь или так и погибнут, зажатые меньшим по численности войском на узкой полоске суши. Бой длился всю ночь и закончился, лишь тогда, когда оглушенный, отупевший и вконец измотанный Давыд обнаружил перед собой не румцев, а таких же смертельно уставших, с ног до головы забрызганных своей и чужой кровью, дулебских пехотинцев. Небольшая часть врага, всё же вырвалась из западни. Нукеры копан-боила силой прорвались обратно в город, а горсть простых воинов спаслась вплавь. Но огромные завалы трупов говорили о том, что в Иствольде больше не осталось армии способной помешать восточным отрядам, штурмовать стены.
С высоты Альтбарской башни на всё это побоище взирал, кусая губы копан-боил Тэнгель, правитель Иствольда и Альтбара.
Дулебские дружины деловито обкладывали город, готовясь к его осаде. Давыд, деревянно улыбаясь, получал шлепки и тычки от усталых воинов, в качестве поздравления за хитроумно придуманный план битвы. Появившийся весёлый и бодрый, как будто и не побывавший, в самой гуще сражения, Шалай, спас юношу от всеобщего внимания. После сотник помог разжать пальцы молодого воина, намертво сведённые на рукояти сабли. Байдану снять так и не удалось, тело распухло от многочисленных копейных ударов, немного помучавшись, Давыд плюнул и в полудрёме привалился к пологу оставшегося без степного хозяина шатра.
– Поспи! – сказал Шалай откуда-то издалека, – Дозоры выставлены, сегодня на штурм не пойдём.
– Шалай! –
