– Кто это мы? – не уточняя главного, зацепился Кулаков за местоимение.
– Десант, делегация, посольство…
– Посо-ольство-о?! – протянул Кулаков, силясь вспомнить что-то недавнее.
– Ну да, посольство, можно сказать и так. Кое-кто высадился сюда раньше, кто-то прибудет позже. Гости съезжались на дачу, а встретились у театрального разъезда. Прибыли, так сказать, к заключительному акту по казенной надобности в день саранчи и век невинности. Состоятельное общество и души черных людей на дороге к маяку. Фиолетовый цвет – сердце тьмы. Пригоршни праха в толковании сновидений. Средний ход, сердце, одинокий охотник! Кролик, беги! Вещи рассыпаются в прах…
– А где Брагинец? – прервал бред пришлеца взволновавшийся вдруг Кулаков, вскочил с места и подбежал к балюстраде: он уже давно не слышал гула толпы и теперь убедился, что в фойе нет ни единого человека. – Показ уже начался? – повернулся он к краснолицему, который стоял рядом с ним и, точно в трансе, бормотал: «Прощай все это, пойди и скажи это на горе…»
Филипп Красивый помолчал и, пожав плечами, ответил:
– Новую жизнь всегда приходится начинать в самый неподходящий момент.
– Монтаж! – воскликнул Кулаков. – У меня монтаж в восемь часов, не успеем смонтировать к эфиру! – Он сунул руку в карман за мобильником, чтобы позвонить Брагинцу, и вдруг понял, о каких пустяках волнуется. Фантомное беспокойство отрезанного ломтя жизни.
– Если захочешь, вернешься на студию, будешь работать там, как и прежде. Домашнюю скотину выгоняют на работу; зверей, наоборот, кормят за то, что они сидят в клетках штатного расписания, занимая окружающих своим видом, – говорил меж тем краснолицый. – А пресным людям не место в мировом океане открытого общества. Судьба выворачивает человека наизнанку, как прилежная хозяйка выворачивает пододеяльник, когда его полощет, потому что знает: грязь скапливается в уголках. Выражаясь высоким штилем, парки прядут нити судеб – мотают нервы, грубо говоря. Не буду уподобляться этим паучихам… одним словом, у меня к тебе, Кулаков, деловое предложение. Я знаю, что ты человек неделовой, в площадном смысле этого слова, и предложение будет не то чтобы деловым, а, скажем так… дельным. Ты, я тебе прямо скажу, профукал свою жизнь: на пиру, считай, и не был. Между датами рождения и смерти можно прожить несколько жизней, а можно не успеть и одной – так вот, последнее к тебе относится! Прожил за сорок лет сорок недель. Сегодня я, как хозяин пира, как щедрый хозяин пира, предлагаю тебе расширение границ и возможностей! Выбирай все, что на душу ляжет… Что там у нас по прейскуранту? – щелкнул пальцами фокусник – и на крашенных белилами стенах и впрямь, как поданное официанткой с брезгливой миной меню, – официантки, впрочем, и вовсе не было – стали, буква за буквой, точно распыленные из невидимых баллончиков с красками, возникать ломаные буквы: черные – власть, золотые – богатство, синие – слава, красные – любовь, белые