– Где же твои шрамы?
– Никогда их не получал, дорогая. Я проторчал там целый лишний год, надеясь получить хотя бы один. Но никто так и не сумел пробиться сквозь мою защиту. Страшно вспомнить, сколько немецких физиономий я превратил в шахматные доски.
– Так это там ты получил свою докторскую степень, Зебадия?
Мой муж ухмыльнулся и сел, все еще опоясанный клинком:
– Нет, не там.
– В Массачусетском технологическом? – спросил папа.
– Нет, что ты! Папа, не надо об этом особенно распространяться… Я задался целью доказать, что можно получить ученую степень в крупном университете, абсолютно ничего не зная и ничем не поспособствовав приросту человеческого знания.
– Я думал, у тебя степень по аэрокосмическому конструированию, – лениво заметил папа.
– Соответствующие курсы я прослушал, это правда. Но степеней у меня две – бакалавра гуманитарных наук… ну, это я по нахалке… и доктора, причем полученная в старом, престижном университете – Д. Ф. по педагогике.
– Зебадия! Как ты мог! – Я была шокирована.
– Да вот так. Чтобы продемонстрировать, что степени сами по себе ничего не стоят. Часто они служат почетными украшениями для настоящих исследователей, эрудитов или педагогов. Но гораздо чаще это маски для заучившихся болванов.
– Не стану спорить, – согласился папа. – Докторский диплом – это просто цеховое удостоверение, дающее право занимать определенные должности. Он, безусловно, не говорит, что его предъявитель учен или мудр.
– Именно так, сэр. Мне это объяснил мой дед, Закария, тот самый, из-за которого у нас в роду у всех мужчин имена начинаются на букву «З». Дити, он оказал на меня такое сильное влияние, что я должен рассказать про него поподробнее, тогда станет понятно, зачем я получал эту никому не нужную степень.
– Дити, он опять дурит нам голову, – сказала Хильда.
– Цыц, женщина! Уйди в монастырь.
– Ты мне зять, я тебе не подчиняюсь. В монастырь если и пойду, то только в мужской.
Я помалкивала. Байки моего мужа доставляют мне удовольствие. (Если это действительно байки.)
– Дедушка Зак был несносный ворчливый старикашка. Он ненавидел правительство, ненавидел адвокатов, ненавидел чиновников, ненавидел проповедников, автомобили, школы и телефон, презирал почти всех редакторов, почти всех писателей, почти всех профессоров и вообще почти все на свете. Но щедро давал на чай официанткам и швейцарам и всегда обходил на дороге букашку, чтобы на нее не наступить.
У дедушки было три докторские степени: по биохимии, по медицине и по юриспруденции, и всякого, кто не умеет читать по-латыни, по-гречески, на иврите, по-французски и по-немецки, он считал неграмотным.
– Зебби, а ты что, читаешь на всех этих языках?
– К счастью для меня, дедушка не успел задать мне этот вопрос, так как его хватил удар при заполнении налоговой декларации. Я не знаю иврита. Я читаю по-латыни,