Вот что нам мечтали дать,
Бухарина читая.
Над Россиею опять —
Нэпманская стая.
Нынче в моде не посев
И не жатва лучшая.
Нынче в прессе нараспев —
СПИД и проституция.
«Я в торговлю не пойду.
Рабочей быть не нравится.
Даст судьба и попаду
В московские красавицы».
«Мой миленок позабыл
Про любовь и сватов.
Дело просто: он купил
Видео по блату».
Забирают всех подряд.
В Ташкенте стало тише.
Но на свободе, говорят,
Медунов и Гришин.
В бузине сидят чижи,
В огороде – дядька.
Эй, Чурбанов, расскажи,
Что такое взятка?
Вдоль по речке по Неве
Плавает телега.
А после Ельцина в Москве
Вновь завалы снега.
«Ты не прав, Борис, не прав», —
Кто-то заявляет.
А Борис, служить устав,
Красиво выступает.
Ванька-встанька, всё живой
Вождь народов Сталин
Снова шумною толпой
С пьедестала свален.
Пьедестал не будет пуст.
Бухарин, Троцкий, Рыков
На него стремятся. Пусть…
Но не надо криков.
Эмигрант, куда ни кинь,
Под ноги попадается.
Солженицын лишь один
На Западе всё мается.
Хозрасчёт да хозрасчёт.
Совершенство полное.
А у нас труба течёт
И все дети голые.
Свежий ветер перемен
Негаданно утроился.
Всех сбивает с ног, кто не…
Кто не перестроился…
Сумбур
В голове сумбур и каша
После чтения газет,
Да, газеты – пища наша,
Только правды что-то нет
На размашистых страницах
И экранах голубых —
Странных фактов вереницы,
Речи кукол заводных.
Только гвалт и суматоха,
Только ересь там и тут.
Безобразная эпоха,
Дни безвластия и смут.
Не читать газет, не слышать
Смутных улиц голоса?
И когда ударит свыше
Очищения гроза?..
Удел
Этот мир жестокий и неправый
Как укор – в морщинах стариков,
В детских слёзах и печали вдов.
И ничто не суждено исправить
В установленном течением веков.
Может быть, в награду за страданья
Всех нас ждёт иной удел —
Тишины, покоя, созерцанья —
Там, за самой тайной гранью,
Где не может быть забот и дел?
Но в ответ лишь полное молчанье.
И опять ждёшь в жизни испытанья,
Будто всё, что происходит, не предел.
Участь
Вот он мир жестокий и опасный,
Лишь откроешь веки поутру…
Взрывы, войны, мор ужасный
И раздоры царствуют в миру!
Всё