Мелкие зверьки подобрались ближе, кто-то поскреб лапой его сапог, кто-то сел рядом на траву, прочие вспугнули оленей. Ронан бросил еды и им и осмотрел на предмет ран и клещей.
Он вдыхал. И выдыхал.
Ронан задумался, как, по его мнению, должна была выглядеть защитная кожа для Ганси. Может, ей не обязательно быть невидимой? Может, сделать ее серебристой? И с огоньками.
Ронан ухмыльнулся при этой мысли, внезапно почувствовав себя глупым и ленивым. Он встал, позволяя дневным ошибкам скатиться с его плеч наземь. Когда он потянулся, молодой белый олень поднял голову и внимательно взглянул на него. Остальные заметили внимание сородича и тоже посмотрели на Ронана. Они были прекрасны, как его сны, как Кабесуотер, только сейчас Ронан не спал. Каким-то образом, незаметно для него, пропасть между бодрствованием и сном начала сокращаться. Хотя половина этого странного стада погрузилась бы в сон, если бы Ронан умер, пока он находился здесь, пока вдыхал и выдыхал, он был королем.
Он оставил свое дурное настроение в поле.
Ронан вернулся в дом и заснул.
4
Лес был Ронаном.
Он лежал ничком на земле, вытянув руки и впившись пальцами в землю, в поисках силовой линии. Он чувствовал, как горят и падают листья. Смерть и возрождение. Воздух был его кровью. Голоса, шепотом обращавшиеся к нему сверху, были его голосами, которые накладывались друг на друга. Ронан, перемотать; Ронан, снова; Ронан, снова.
– Вставай, – сказала на латыни Девочка-Сирота.
– Нет, – ответил Ронан.
– Ты в ловушке? – спросила она.
– Не хочу уходить.
– А я хочу.
Он посмотрел на нее – непонятно как, потому что он по-прежнему лежал, запутавшись в собственных корнях-пальцах и в черных ветвях, которые росли из татуировки на его обнаженной спине. Девочка-Сирота стояла, держа в руках ведерко. Глаза у нее были темные и запавшие – глаза вечно голодного или вечно чего-то жаждущего существа. Белая шапочка была низко надвинута на светлые, коротко стриженные волосы.
– Ты просто кусок сна, – объяснил Ронан. – Какая-то подсознательная хреновина из моего воображения.
Она заскулила, как щенок, получивший пинка, и Ронан немедленно разозлился на нее – или на себя. Почему он не может просто сказать, что она такое?
– Я искал тебя, – сказал он, просто потому что вспомнил об этом.
Присутствие Девочки-Сироты снова и снова напоминало ему, что