Макс несколько минут восхищённо разглядывал её лицо. Незнакомка даже не выдержала такого пристального взгляда и засмущалась.
– Что вы хотели мне сказать? – напомнила она ему.
– Ах да, простите. Я просто так очарован вашими совершенными чертами лица, что даже забыл о деле. Прошу прощения. Так вот, у меня к вам деловое предложение. Вы у себя в театре двадцать третьего в репертуаре не заняты?
– В каком театре? О чём вы говорите?
– А вы разве не актриса? Вы не из МХАТа?
– Я? Нет, что вы! Я работаю медсестрой в больнице.
– В больнице?!! Нет, не может быть! Вы шутите! Нет?! Боже мой! Это ужасно! Как вы могли так кощунственно поступить с тем даром, которым вас щедро наградила природа?! С вашей-то восхитительной внешностью и колоть уколы в задницы да выносить утки за больными? О нет! Вы преступница! Да-да! Так бездарно убивать свою красоту среди калек, вместо того чтобы украшать собою храм искусства, – это преступление! Столько девиц, которые не обладают и сотой долей вашей красоты, осаждают театры и киностудии, вообразив себя будущими примадоннами, а девушка, которая могла бы блистать на сцене и на экране, влюблять в себя миллионы поклонников, вместо этого похоронила себя заживо в обшарпанной больнице с запахом хлорки, гниющих ран и мази Вишневского! Это чудовищно!!!
– Вообще-то я хотела поступать в театральное училище, – робко произнесла девушка, подавленная напором его пламенной речи.
– И что же вас остановило?
– Родители были против. Они сказали, что всё равно у меня ничего не получится, а профессия врача очень даже престижная.
– Ваши родители – детоубийцы! – безапелляционно заявил Макс. – Они лишили вас будущего, они лишили вас жизни! Теперь вы будете уныло стареть в больнице. Вместо изысканных духов вы будете вдыхать запахи испражнений парализованных калек, вместо бархатных и парчовых платьев вы будете носить застиранные халаты с пятнами крови и мазей, а вместо длинных наманикюренных ноготков ваши пальчики будут украшены пятнами зелёнки и йода. А через несколько лет, уверяю вас, ваш румянец поблекнет, глаза потускнеют, кожа на руках огрубеет. Никто потом и не вспомнит, какой красавицей вы были когда-то.
Даже Марго передёрнуло от этих слов, а девушка вообще пала духом. Макс дал ей время в полной мере ощутить панический ужас. Увидав, что у девушки губы начали подрагивать, а глаза увлажнились, Макс по-отечески улыбнулся.
– Но не унывайте. Судьба любит вас. Она сжалилась и послала к вам на встречу меня. Слава Небесам! Потому что я ваш ангел-спаситель!
Девушка недоверчиво подняла на него глаза.
– Вы?!
– Ну да, я. А разве вы не узнаёте меня?
Девушка внимательно его оглядела.
– Вообще-то вы кого-то напоминаете, – неуверенно сказала она, стесняясь признаться, что совершенно не знает, кто он такой.
– Вы в театре Пушкина были?
– Нет,