– Достаточно. Напомни мне, Слава, о чём я просил не забываться? О приличии, правда? Вот тебе первое наказание: оставь невесту при нас, а сам погуляй и подумай о „роже евреев“. Ступай!
Бедный Слава, тараща глаза на благодушного деда и на невесту Лепану, с трудом удалился. Это был жестокий урок пиетета. Больше никто выпадов не допускал, если не считать обыденного зубоскальства друзей, привыкших подкалывать друг друга. Со своей стороны, дед Любан никогда не поминал своей строгой расправы над „семинаристом“ Славой. Минут через пять Слава тихо присоединился к невесте и участвовал в зачёте.
Дед продолжал:
– По порядку. Расскажите мне о том, как развивались события? Кто сможет?
Кто. Тут уж все могли. Не на служебный же экзамен прибыли. Зачёт сдавали за окуп невест… Одна невеста тут же выскочила.
– Деда, это по моему профилю… Я скажу… – это опять Лепана, фельдшерица-акушерка. – Злодей-фараон якобы даёт двум повивальным бабкам приказ умертвлять при родах еврейских мальчиков. Я одна на Покровку, и то меня мало. А прибавить бы мне, скажем, Благодаровку, что бы я делала? Двух бабок на „нацию“, на „морской“ или „земной“ песок?! Это была явная натяжка. Поэтому, как и следовало ожидать, бабки не умертвили ни одного. Тогда якобы фараон прибег к последнему средству насилия, приказав египтянам бросать в реку всякого новорожденного еврейского сына. Примеры не сообщаются. Напротив, опровержением может служить мальчик Аарон, бывший на 3 года старше своего брата Моисея, не подвергшийся никаким репрессиям, спокойно выросший в семье родителей. Кажется, надо было найти мальчика с драматическим детством. Кажется так потому, что семитская литература делает и поныне всё для того, чтобы сбить людей с толку. На самом деле, нужен был широко образованный человек, сведущий в том, что, где и как лежит в доме фараона. Таким человеком становится 3-месячный кроха, брат Аарона, ещё без имени. Почему без имени? В 3-месячном возрасте ребёнку уже должны были дать имя. Во всяком случае, подлинного родового имени мальчика нам узнать не суждено. Его сажают