Жозефина и Гортензия рыдали.
– Разве это жизнь? – воскликнула сквозь слезы мадам Бонапарт. – На сей раз твоим врагам не повезло, но в следующий раз счастье может им улыбнуться. Теперь только и будешь делать, что постоянно бояться убийц.
– Надо будет устроить головомойку министру полиции Фуше, – подумав, сказал Наполеон.
На твоем месте я не имела бы дел с этим человеком. Я его боюсь.
– Что ты хочешь? Могу ли я сейчас обойтись без него? Он такой ловкач: я из этого всегда смогу извлечь выгоду… И потом, будь спокойна, моя дорогая, это дело позволит мне пойти дальше. Они еще не знают…
И действительно, через четыре года Наполеон уже был императором французов.
Начавшееся немедленно следствие на первых порах ничего не выяснило, и никто не был арестован на месте взрыва. Наполеон, как мы уже знаем, был убежден, что и на этот раз покушение было организовано якобинцами.
Историки Эрнест Лависс и Альфред Рамбо пишут:
«Он приписал это преступление якобинцам, то есть тем республиканцам, которые остались верны республике. Прошло то время, когда он распинался перед ними, добиваясь их расположения, чтобы обеспечить успех плебисцита. Он ненавидел и боялся их больше какой-либо другой партии. Крики “вне закона”, которыми они его преследовали в день 19 брюмера, все еще звучали в его ушах. Он поспешил воспользоваться удобным случаем, чтобы избавиться от некоторых из них и запугать остальных».
Министру полиции Фуше он так и объявил: он уверен, что «адская машина» была подложена якобинцами. Намеки Фуше, что, возможно, заговор был другого происхождения, встретили лишь насмешку: конечно, бывший член Конвента, бывший «левый» якобинец теперь стремится выгородить своих прежних единомышленников.
– Это дело рук якобинцев! Только они одни желают моей смерти! Это же бандиты, среди них нет ни одного благородного человека.
Фуше молчал, и это все больше раздражало Наполеона.
– Вы, Фуше, наверное, чем-то слишком сильно заняты, раз не обращаете достаточно внимания на якобинцев.
Фуше спокойно возразил, что еще не выяснено, подготовлено ли это покушение якобинцами; он лично убежден, что в этом деле играют главную роль роялистские заговорщики и английские деньги. Но спокойный тон возражений Фуше еще сильнее озлобил первого консула:
– А я говорю, что это якобинцы. Это террористы, это вечно мятежные негодяи, сплоченной массой действующие против любого правительства. Эти злодеи готовы принести в жертву тысячи жизней, лишь бы убить меня. Но я расправлюсь с ними так, что это послужит уроком для всех им подобных.
Фуше молчал.
– Фуше, я лучше знаю, кто подложил под меня эту бомбу, – продолжал кипятиться Наполеон. – Вы можете ловить кого хотите, но я-то уверен, что фитиль подпалили ваши друзья-якобинцы!
Фуше не отступался от своих выводов:
– Это дело явно проплачено Лондоном, а англичане не