Оптимизм, если только он не бессмысленное словоизвержение таких людей, за плоскими лбами которых не обитает ничего, кроме слов, представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества. И пусть не думают, будто христианское вероучение благоприятствует оптимизму: наоборот, в Евангелии мир и зло употребляются почти как синонимы.
Этот наш мир, который настолько реален, со всеми его солнцами и молочными путями – ничто.
Во мне шевелится вопрос: неужели этот человек имел такой недостаток собственных мыслей, что ему без перерыва нужно было вливать чужие?
Католицизм – это христианство, подвергшееся бессовестным злоупотреблениям, протестантизм же – это христианство выродившееся.
Не только природа во все времена производила лишь крайне немногих действительных мыслителей в виде редких исключений, но и сами эти немногие всегда существовали лишь для очень немногих. Вот почему призраки и заблуждения все время продолжают сохранять свое господство.
Если бы нас пугала в смерти мысль о небытии, то мы должны были бы испытывать такой же испуг при мысли о времени, когда нас еще не было.
Если хочешь подчинить себе все, подчини себя разуму.
Конечно же, человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.
Operari[4] данного человека с необходимостью определяется извне мотивами, изнутри же – его характером, по-этому все, что он делает, совершается необходимо.
Очевидно, что правильнее объяснять мир из человека, чем человека – из мира.
Талант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений – на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.
Только кажется, будто людей влечет какая-то сила, находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.
Только тот, кто сам одарен, пожелает себе общества даровитого.
Аллегория была окончательно завершена Августином, который глубоко проник в ее значение, и поэтому смог представить ее как систематическое целое и снабдить ее недостатками.
Без женщины наша жизнь была бы в начале – беззащитна, в середине – без удовольствия, в конце – без утешения.
Конец