А тем временем волчья поляна ревела десятками глоток. Звеня цепями, людоеды пытались выбраться из капканов. Увидев бегущих к ним охотников, дикари взбеленились и были готовы отгрызть себе ноги, лишь бы сбежать.
– А ну, дай помогу! – заорал Фома и с треском обрушил своё дубьё на голову одного из людоедов. Засвистели стрелы Степаныча. Через несколько минут всё было кончено. Поляна погрузилась в мёртвую тишину, и лишь сбившееся дыхание Фомы и Остапа не давало ей зазвенеть в ушах.
– Нам нужно идти! – отдышавшись, сказал Остап.
– Вставай, Фома, надо глянуть, что в деревне творится, – хлопнув по плечу сидящего на земле здоровяка, сказал старик. Фома кивнул и, обтерев лицо грязным рукавом, кряхтя поднялся.
Приблизившись к деревне, Остап взобрался на забор и осмотрелся. Охотник никого не увидел. Откуда-то из глубины доносился треск ломающихся досок.
Соскочив с забора, Остап взглянул на товарищей и прижал указательный палец к губам. Коротким кивком Остап указал Фоме и Степанычу следовать за ним. Передвигаясь как можно тише, трое двинулись в деревню.
Приблизившись к дому Эльзы, охотники увидели груду тел. Охранники дома вперемешку с дикарями лежали друг на друге, запечатлев трагический момент отчаянной и неравной схватки. Дверь, ведущая в терем, была вырвана и лежала неподалёку. Из дома доносился рык, клацанье зубов и всё тот же треск ломающихся досок. Остап приблизился к искорёженному крыльцу и заглянул внутрь. В полумраке метнулась крупная лохматая фигура. Во внутренней тяжёлой двери уже была проделана приличная брешь, сквозь которую то и дело показывалась здоровенная волчья морда и оскаливала клыки.
Фома, крепко сжимая дубину, прижался спиной к стене у входа. Степаныч, заприметив в траве окровавленный топор, поднял его и отдал Остапу, а сам отошёл к колодцу.
– А ну, выходи!!! – громко закричал во тьму старого терема Остап.
Звуки внутри стихли. Послышались тяжёлые шаги и скрип половиц. Из темноты на свет вышел, пригнувшись, огромный дикарь. Роста он был исполинского. Метра два с половиной, не меньше. Посмотрев снизу вверх на гиганта, Остап попятился.
На поясе этого чудовища болтались на крюках человеческие черепа, некоторые из которых были совсем свежие. Всклокоченные волосы делали огромную голову варвара необъятной. Выпученные глаза блестели безумием и яростью. Нижняя челюсть людоеда подалась вперёд, обнажая гнилые зубы. Заревев, дикарь бросился на Остапа.
Оказавшийся позади чудовища, Фома что было силы заехал дубиной ему по спине. От неожиданности выродок вздрогнул и, разворачиваясь, пошатнулся, и снёс плечом деревянную опору крыши крыльца. Крыша затрещала и рухнула на голову людоеда. Однако ошеломлённый дикарь быстро пришёл в себя и поднялся на ноги, раскидывая по сторонам доски. Вырвав из обломков рухнувшего крыльца кусок сломанного бревна, дикарь двинулся на Фому.
Толстяк,