«Впихивать?» – озадачилась Елена. Значит ли это, что в неё уже когда-то и что-то впихивали?
Хорошенько подумать ей над этой мыслью не дали. Бравые молодцы, бряцая оружием, потеснили с дороги деревенского увальня в серой рубахе и латаных портках и распахнули двери в избу, принадлежащую местному старосте.
«К старосте самому в дом притащили. – насторожилась Елена, припоминая сухую и длинную, как жердь, тётку Миуру, жену старосты Больших Гулек. – Не –больно-то старостиха меня жалует. Как бы не попёрла поганой метлой прочь из хаты!»
Самая большая изба в деревеньке всегда казалась Елене чуть ли не княжеским дворцом, хоть о дворцах девушка и имела весьма смутное представление. Но бедный домик вдовы, о двух комнатах с земляными полами, ни шёл ни в какое сравнение с теми хоромами, в которых и проживал сам староста и всё его семейство.
Служивые втолкнули Елену в комнату, а сами неловко топтались в сенях, будто ожидая чего-то.
«Лекаря ждут, кого ж ещё! – с неудовольствием подумалось Елене – Чегой-то задерживается Колобок. Небось, за кого-то языком зацепился, эскулап!»
– Глядите-ка, девки – звонкий голос вывел Елену из состояния задумчивости – Придурковатая пожаловала! Незваная, и прямо в хату! Кто тебя в избу пустил, убогая? Пошла отсель, приживалка никчёмная!
Конечно же, дом старосты не пустовал – за широким столом, на лавках, угнездившись массивными попами, девки под руководством самой старостихи, занимались рукоделием. Кто – прял, кто – вышивал. Каждой из них нашлось занятие по душе.
Старостиха, выпучив глаза и гневно раздувая щёки, шипела от злости, выражая негодование по поводу присутствия сироты в собственном доме.
– Прочь пошшла! – завопила жердеподобная тётка Миура, вырываясь из-за стола – Вот я тебе!
Но тут в избу шустро вкатился толстячок-лекарь и старостиха рот закрыла мгновенно. И спину худую согнула в поклоне.
Глубоком поклоне, как будто перед ней сам герцог стоял.
И то дело – облачён-то целитель был в мантию, материя хорошая на пошив той мантии пошла, не рядно какое-то. Вот и вышивка по подолу имеется затейливая.
Лекарь на старостиху смотреть не стал, сразу на девок зло зыркнул.
– Пошли вон. – буркнул и девиц, точно ветром с лавок сдуло, вместе с рукоделием. – Её – целитель строго взглянул на старостину жонку, а затем, на оробевшую Елену – велено отмыть до чистой воды и приодеть в приличное платье. Шевелитесь, герцог долго ждать не привык!
Старостиха от подобного распоряжения аж обмерла вся, скукожившись лицом и носом затрясла. Как же, главная жаба на болоте и вдруг – носом в тину?
– Да, я.. Я, что ль..
– Ты-ты! – усмехнулся лекарь и брови насупонил – Герцога приказ, осознай глупая, коль висеть на воротах не хочешь, вместе с девками своими толстомясыми! – и подтолкнув Елену вперед, строго добавил – И, не мешкать! А то, господин, знаешь ли, ждать не приучен. Может