– Анна Степановна очень долго жила одна, – заметил фельдшер. – Это никому не идёт на пользу.
Я медленно водила подушечкой среднего пальца по каёмке чашки. У меня была своя жизнь в городе. Любимая работа. Парень. Друзья. Я не могла просто взять и бросить всё это.
– Хорошо, – обречённо проговорила я, поднимаясь со стула. – Я задержусь на несколько дней и понаблюдаю за ней. Если ваши опасения подтвердятся, я отвезу её в город.
Неожиданные открытия
Следующие три дня прошли абсолютно спокойно. Встревоженная словами фельдшера, я взяла на работе двухнедельный отпуск за свой счёт и не отходила от бабушки ни на шаг. Она, кажется, и не возражала против такого повышенного внимания. Я помогала ей с работой в огороде и по дому. Бабушка рассказывала мне забавные истории из своей молодости и расспрашивала о моей жизни. Ей было интересно всё: и моя уже давно оконченная учёба, и работа, и личная жизнь.
Я видела, что бабушка сильно изменилась. В ней не было того бурлящего потока жизни и энергии, которые я наблюдала в детстве. Если утром старушка ещё бегала и хлопотала по хозяйству, то после обеда уже устраивалась на кровати с книжкой в руках или пряжей. А ещё много молилась. Нет, она и раньше была крайне набожна: каждое воскресенье ходила в церковь, утром и вечером молилась перед иконами. Сейчас же бабушка почти не выпускала Библию из рук, перечитывая её каждую свободную минуту. Причём порой делала это вслух и весьма громко, словно забывшись, что находится в доме не одна.
На третий день своего пребывания в деревне я направилась в магазин: пить травяной настой вместо чая было, конечно, забавно, но я буквально умирала без утренней чашки кофе со сливками и корицей. Убедившись в том, что бабушка мирно дремлет на своей кровати, прижав к груди Библию, я надела джинсы и футболку, обулась в кеды и покинула дом.
До магазина, – местного аналога супермаркета, где в крохотном помещении продавали всё, начиная от хлеба и заканчивая прокладками и мочалками, – можно было дойти пешком минут за пятнадцать. Я бросила тоскливый взгляд на свою ласточку, – новенькую Ладу Весту, – но решила всё же пройтись. Не было смысла тратить бензин на то, чтобы съездить на соседнюю улицу.
Стоило мне только выйти за забор, как ко мне, громка лая, на всех парах бросилась дворняжка непонятного грязно-серого окраса. Я даже не успела испугаться: животное напрыгнуло на меня, и я, беспомощно взмахнув руками, упала навзничь. Однако вместо ожидаемых укусов я получила шершавый язык, активно принявшийся вылизывать моё лицо.
– Айда, фу! – грозный окрик заставил собаку спрыгнуть с моей груди и, трусливо поджав хвост, подбежать к низенькому щуплому немолодому мужчине, облачённому в растянутые на коленях треники и простую клетчатую рубаху, расстегнутую на груди. – Совсем от рук отбилась, окаянная.
Стерев с лица тыльной стороной ладони собачьи слюни, я поднялась на ноги, наградив мужчину негодующим взглядом.
– У собаки, вообще-то, должен быть намордник и поводок!
– На