– Вы такие разные, – сказала она.
Я промолчал, но из вежливости улыбнулся. Странно услышать такое посреди горячащего грабежа, когда войны, готовые делать свое дело, посматривают на маруху-предводительницу в ожидании знака. Поступки дам непредсказуемы для меня.
– Вы любите друг друга? – спросила она.
– Я люблю, а она девушка и не любить кого-нибудь не может.
Амазонка прыснула, было смехом, но, быстро сделавшись серьезной и, опустив глаза, замолчала, словно заинтересовалась узором каменной мостовой.
– Ты дерзок, – наконец произнесла она полувопросительно.
– Да что вы, – сказал я, перекладывая поудобнее мою бесчувственную ношу и думая о том, что в продолжение разговора стоять на коленях было бы полегче. – Я всего лишь не в меру откровенен.
– Недостаток в наше время.
– Как и во все прочие, – сказал я.
– Ты не боишься, что тебя убьют? – спросила она, откинув голову, и в улыбке, показывая прекрасные зубы на запыленном лице. Я не знал ответа на этот вопрос, но промолчать значило показаться неучтивым.
– Пока что я боюсь только своей гордости. – Ответил я. – Это, во-первых. Во-вторых, сейчас никого не убивают, разве что по ошибке. Ну и, в-третьих, вы ведь – мираж!
– Что-то очень далекое? Но неверно воспринимаемое, в силу каких-то причин, как близкое? – произнесла она медленно, словно бы думая вслух как это бывает с людьми не часто задумывающимися. – Однако теперь мы приблизились к тебе, и, называй это как хочешь, но ты запросто можешь погибнуть.
– Только не от вашей руки. Ведь мы похожи. Я точно так же опускаю глаза.
Наша скромница амазонка улыбнулась едва заметно, в ответ на мое мужественное признание в недостатке мужественности и, крикнув своим войнам, чтобы не трогали нас, вскочила на коня и унеслась вместе со своей вонючей оравой…
Мы стояли на изгибе улицы, которая, вильнув, спускалась к реке. Галатея очнулась от обморока и попросилась на землю. Поставив ее на ноги, я почувствовал своим животом ее вяло тукающее оживающее сердце, которым она прислонилась ко мне.
– Ты, наверное, беременна, – сказал я. Она слабо засмеялась:
– Постучи по дереву!
– Нет ничего подходящего кроме моей глупой деревянной головы,– ответил я дежурной шуткой того сезона.
Усатый таксист притормозил, проезжая мимо нас, потом потихоньку покатил вниз по улице, свернул на набережной по направлению к Лефортовскому