– Будет исполнено, господин капитан.
– Как только возвратитесь на позиции полка, немедля ко мне на доклад. Будьте осторожны, господин унтер-офицер. Шальные пули и снаряды вас не помилуют. Австрийцы их не жалеют. Не высовывайтесь лишний раз, но и не теряйте чувства самообладания. Бог в помощь, ступайте.
Гусары засели на высотке у опушки леса. Кирилл, сидя привалившись к стволу сосны, острой палочкой оттирал свою измазанную шинель и очищал отягощенные ошметками болотной грязи хромовые сапоги.
– Эх, закурить бы, – вымолвил корнет Алексей Пазухин, молодой человек, ровесник Космина.
Корнет носил довольно короткую прическу, но большой пшеничный казачий чуб и небольшая, заломленная на правый бок фуражка выдавали в нем лихого кавалериста. Аккуратно подстриженные светлые усы над ровными и правильными губами, смелые синие глаза, немного курносый нос свидетельствовали о задорном и дерзком характере.
– Ты не куришь, Кирилл?
– Нет, знаешь, и не хочется.
Они уже были на «ты». Молодым людям свойственно быстро находить общие темы для разговора и знакомиться. Пазухин понимал, что Космин хоть и унтер, но ровня ему.
– А я все ж закурю, – вымолвил корнет и полез за отворот шинели за портсигаром.
«Сшьюю, сшьюю, сшьюю…» – пропели выше пули, срывая кору с деревьев и сшибая ветки.
– А ну залегли, сучьи дети! – скомандовал, словно прошипел, корнет, обращаясь к двум рядовым гусарам, привставшим на ноги, чтобы отойти за дерево.
– Что, никогда лежа нужду не справляли? Эй, Калиник, лезь сюда, – позвал он старшего унтер-офицера.
Тот приполз по-пластунски.
– Еще раз объясни гусарам, что мы в секрете. Наше дело – дозор. Не дай Бог кто стрельнет. Противник определит наше местоположение и накроет орудийным огнем. И нам, и всему делу кирдык. Понял?
– Так точно, господин корнет.
– Ползи отсель, доведи гусарам…
До вечера разведчики полка пролежали на опушке леса в дозоре. Пазухин и Космин в бинокль долго рассматривали высоты, занятые противником, совещались.
– Хорошо окопались. Дорога перекрыта. Линия окопов идет по всей бровке вон тех высот. Целая траншея, с блиндажами, пулеметными гнездами. И для орудий окопы отрыли – капониры. Видишь, Кирилл? – негромко отмечал корнет.
– Да. А что перед ними, на спуске?
«Шшпп! Шшпп!» – австрийские пули взрыли землю недалеко от корнета, и молодых людей осыпало комочками дерна.
Те мгновенно припали к земле лицами и укрыли головы руками.
– Метко бьют, суки! Верно, из пулемета… – сглотнув комок в горле, высохшими вмиг губами прошептал корнет.
У Кирилла засосало под ложечкой, но он сцепил зубы, поднял голову, поправил съехавшую фуражку.
– У австрияков на вооружении