Монастырь сурово встретил их мраморной стелой с высеченной надписью и уставом[2]. Надпись эта гласила: «Превыше всего десять священных добродетелей, включающих в себя:
Не убивать
Не брать того, что тебе не дали
Соблюдать обет безбрачия
Не лгать
Не пить спиртные напитки
Есть только в отведенное для еды время
Не носить украшений
Не искать чувственного удовольствия в танцах, пении, публичных представлениях
Не искать жизненных удобств, комфорта
Не копить богатство
– Господин, как мне известно: первые пять правил принимались учениками в момент поступления. Затем, после торжественного акта принятия в послушники, на него возлагались еще пять, – кажется просвещённый в таких делах слуга Ван Эр, поделился информацией с цензором, которая была известна ему.
–Я бы не перенес здешние правила. Вот, например, – слуга зачитал одно из высеченных обетов – монахам запрещается спать на больших и удобных постелях. А как тогда прикажете отдыхать? На жесткой скамье? – слуга перешел с следующей стеле и продекларировал:
–Воздерживаться от употребления вещей, имеющих сильный запах или интенсивный цвет, и тут же прокомментировал:
–Да они тут жизни себя лишают! О, смотрите, дальше еще стелы с правилами… да сколько же тут их?! Должно быть, всё это – сад камней!
Шэн Мин был готов рассмеяться, но к сожалению, все стелы были с правилами, которые нельзя нарушать. Также, от цензора не укрылось, что его слуга потоптался у священной стелы и пока никто не видит, сплюнул на землю, так он был недоволен правилами, высеченными на каменной плите.
Любопытные лица и тревожные взгляды окружали их со всех сторон, оторванные от службы послушники, еще не исполнившие постриг, здесь носили черную или коричневую одежду, монахи носили строгие серые одеяния, а главный настоятель храма, вышедший им навстречу, носил белые одежды. По выложенной камнем дороге их наконец-то вышли встретить, как полагается, дабы поприветствовать высокие чины.
Главный настоятель храма, следуя традиции, склонил голову и одновременно дотронулся до своего лба соединенными указательным и средним пальцами, затем до сердца, приветствуя должным образом.
–Ханг Чэн, приветствую прибывших в святую обитель, – несмотря на спокойный тон и благожелательное приветствие, чувствовалось, что настоятель раздражен и нервничает. Уши его горели красным, а жилка на лбу непрестанно дергалась.
– Гуан Шэн Мин, помощник Верховного цензора при императорском дворе. Меня послал сюда Наместник Гуанжоу… вместе с нами также прибыло войско от Хоу и делегация принцессы, которая должна была совершить в этих стенах паломничество о благополучном замужестве.
– К сожалению, свадьбы не состоится. Видно, этот брак не угоден небесам! Да, ведь это именно я послал Наместнику весточку, что нам нужна помощь в улаживании конфликта.
– Разве не в расследовании убийства? – уточнил цензор.
– И это тоже, – поспешно поправился настоятель. –