– Друзей, если что, во врагов превратить не трудно, – сказала Сумаэль, поплотнее запахиваясь в полушубок Шадикширрам. – Вот с врагами задружиться – намучаешься.
Ярви не понаслышке знал, что она права.
– По-вашему, Анкран хотел бы именно этого?
– Умереть? – переспросил Джойд. – Вот уж вряд ли.
– Погребения в огне, – пояснил Ярви.
Джойд скосил глаза на Ничто и пожал плечами.
– Если человеку, не чурающемуся насилия, что-то втемяшится в голову, разубедить его не так-то просто. Тем паче когда у него из носа еще запах крови не выветрился.
– Да и смысл-то какой выступать? – Сумаэль вновь почесалась через несвежие бинты, которыми Ярви обмотал ее раненую руку. – Те, что там лежат, – мертвы. Отмахнуться от их жалоб проще простого.
– Ты хорошо дрался, Ярви, – окликнул его Ничто. – Как истинный король.
– Разве король позволит другу умереть вместо него? – Ярви виновато поднял глаза на меч Шадикширрам, вспоминая удар за ударом, вспоминая багряный нож в багряной руке, и вздрогнул под чужим плащом. – Разве король ударит женщину в спину?
Изнуренное лицо Ничто и сейчас не просохло от слез.
– Хороший король принесет на алтарь победы любую жертву. Когда надо бить – он ударит кого угодно и как сумеет. Великий воин – тот, кто еще дышит, когда на пир слетаются вороны. Великий король – тот, кто глядит, как сгорают трупы его врагов. Пускай Отче Мир проливает слезы от выбранных средств. Матерь Война улыбается достигнутой цели.
– Так сказал бы мой дядя.
– Значит, он мудрый человек и достойный враг. Может статься, ты и ему всадишь в спину нож, и мы вместе увидим, как горит его труп.
Ярви осторожно потер распухшую переносицу. Предвещание новых погребальных костров его не обрадовало – и без разницы, кто на них будет гореть. В мыслях, раз за разом, проносилась одна и та же минута – как он быстрым взглядом выдает Анкрана, как разворачивается Шадикширрам, как летит вперед ее клинок. Снова и снова Ярви копался в произошедшем, выстраивал иные развязки – при которых, поступи он иначе, его друг, быть может, остался бы жив. Однако сейчас эти потуги, очевидно, впустую.
Возврата в прошлое нет.
Сумаэль обернулась и настороженно уставилась в ночь.
– Вы не слышите…
– Ни с места! – прогремел голос из темноты, жесткий, как треск хлыста. Сердце у Ярви замерло. Он выгнулся посмотреть назад и увидел там высокого воина, выходящего из-под привратного свода. В свете погребального костра надраенные шлем и доспехи, щит и увесистый меч переливались яркими красками.
– Бросайте оружие! – донесся второй окрик, и другой мужчина выскользнул из теней, наводя натянутый лук. С его висков свисали длинные косицы. Это ванстерец. Следом появились другие, а потом еще, и едва беглецы успели пару раз вздохнуть, их окружила сразу дюжина воинов.
Перед этим Ярви считал, что ниже пасть духом ему уже некуда. Теперь ему открылась вся глубина его просчета.
Глаза