В младших ротах ходили слухи, что старшие ребята, гуляя в выходные дни или в свободное время в скверике у главного входа, иногда ревизовали свертки младших собратьев, где всегда находили, чем поживиться. Но даже в таких случаях обиженными ребята себя не считали, поскольку изначально знали, что приготовленные сердобольной мамой пирожки или купленные папой конфеты все равно пойдут в «общий котел»: их негде хранить, а, значит, надо будет поделиться вкуснятинкой, если не со всем взводом, то уж со своими самыми близкими друзьями. Среди Костиных друзей ни у кого не было близких родственников в Ленинграде, разве что Артему Рожкову иногда привозили кое-что из Кронштадта старший брат или отец, когда сами навещали его, поэтому эта проблема их не очень волновала. Да и ленинградцы через какое-то время переставали приглашать родных к забору училища, а возвращаясь из увольнения, все реже брали с собой что-либо съестное. Но никогда не было случаев, чтобы кто-то отбирал деньги или ценные вещи.
А вот в ротах пропажи денег возникали уже с младших классов. Все чаще и чаще, кто-нибудь из ребят жаловался офицеру-воспитателю на то, что у него пропали какие-то личные вещи или деньги. После очередной крупной пропажи денег, когда наглый воришка не только забрал деньги, но и написал печатными буквами обидную записку своему товарищу, капитан Басманов собрал офицеров и перед строем роты суворовцев приказал провести официальное расследование. Его гневная речь была главным образом рассчитана на психологический эффект, мол, виновный шалун испугается и сознается. Но на его предложение никто из строя не вышел, и в отведенное время в канцелярию роты не пришел.
– Ну что ж, – заявил командир роты офицерам, – вот вам записка, во время самоподготовки проведите с суворовцами этот «диктант», и только печатными буквами. Найду подлеца – выгоню моментально.
Действительно, в каждом взводе поочередно командиры взводов, выдав предварительно каждому суворовцу по такому же кусочку бумаги, на каком была написана записка, продиктовали ее содержание, попросив писать карандашом печатными буквами. Состояние у ребят было подавленное, они понимали, что терпеть воровство в коллективе нельзя, и в то же время опасались, как бы случайно их почерк не совпал с тем, которым была написана злосчастная записка. Собрав записки, офицеры унесли их в канцелярию роты. Всем было понятно, что обращаться в милицию по этому поводу командир роты не будет, а проводить самим криминалистическую почерковедческую экспертизу среди почти сотни экземпляров было делом нереальным. Но мальчишки очень ждали результата и надеялись, что они избавятся от заразы, проникшей в их коллектив.
Этому случаю неожиданно