– Да! – почти закричала она, – он еще горит!
Там, на юго-западе, чуть севернее Сереброграда стоял Солнечный Замок – единственная в Рейрисии школа волшебников и крупнейший центр исследований в области магии. Среди его башен была одна, самая высокая. Стены ее последнего этажа были стеклянными, а в центре обзорной площадки установлен огромный желтый кристалл. Во времена заселения Озерного Края он служил маяком, ведущим к убежищу, а сейчас просто направляет случайно заблудившихся путников.
– Может, расскажешь, откуда такой интерес к маяку? – спросил я, – думаю, ты-то его часто видишь.
– А? – Катарина опустилась на скамью и вопросительно посмотрела на меня. Потом, когда она отошла от восторга, до нее дошла суть моих слов, – просто мы с друзьями из класса любим после занятий забираться туда и оглядывать Озерный Край. Видно все до самого Северного хребта! Ларана сидит у маяка и мечтает, а Гюн сочиняет стихи. Иногда… он так забавно бормочет, когда пытается подобрать рифму.
– Ты тоже мечтаешь? Или помогаешь со стихами?
– Нет, но… то, как высота и красота меняют их, вдохновляют… немного очаровывает. Нравится наблюдать за этим. Будто они погружаются в себя, чтобы найти там что-то прекрасное. Только не смейся, пожалуйста.
– Ну, для этого я недостаточно глуп, – я подмигнул ей, после чего качнул головой в сторону кузова, – а вот Лионар мог бы и возмутиться.
– Не думаю. На самом деле, оружейники очень умные. Только волшебников почему-то не любят. А волшебники – их. И постоянно выясняют, кто лучше. Весь Сереброград поделили.
– Тебя не устраивает такой расклад?
– Просто я думаю, что если все мы люди – зачем ссориться? Может, волшебники и способны на свершения, неподвластные устройствам. Учитель Мионехт рассказывал, что когда-то люди были способны разрывать границы между мирами. Зато оружейники создают вещи, которые могут облегчить жизнь каждому человеку в отдельности. И кристаллы иногда обрабатывают даже лучше наших мастеров. А вот Гюн называет их землеройками и железными крысами. Грустно, что он не понимает…
– Зато видишь и понимаешь ты. Захочешь – сможешь другим показать.
– Значит, ты тоже думаешь, что можно по-другому?
– Конечно! Но их проблемы – не мои. Пока они не вредят друг другу – пусть себе ругаются. Лишь бы воевать не принялись.
– Но ты же истребитель! Людей защищаешь!
– От чудовищ. Благородное и опасное дело. Но попробуй защитить людей от самих себя – тут же назовут врагом. А пока что оружием и способностями они друг друга сдерживают от глупостей.
Я взглянул на Катарину. Девочка выглядела подавленной. Серьезные темы часто пагубно влияют на юные и потому столь чувствительные умы. Стоило ее чем-то отвлечь.
– Сколько тебе циклов? – спросил я как бы невзначай.
– Двадцать пятого Крушения будет двадцать два. Наверное, тебя