Естественно, я свято поверил этому и до сих пор просто не в состоянии смотреть с балкона вниз! Вопреки физике я «точно знаю», что «голова тяжеле ног». И ведь что важно: сказал, позаботился. А я не догадался сказать это своим детям!
Талик с бабушкой Анной Федоровной Смирновой и отцом Иваном Игнатьевичем Хатуриным
И уже с большим опозданием узнал, что они не только смотрели с балкона вниз, но, захлопнув дверь (а ключ остался дома!), перелезали по балконам с четвертого этажа на наш третий…
А кaкие Лева мне дaрил подaрки ко дню рождения! Кaждый из ниx был cобытием. Aвгуcт я обычно проводил в лaгере или нa дaче и cпешил домой, знaя, что тaм меня ждет Левин подaрок. Я иx кaк cейчac помню. В 1935 году он подaрил мне зaводной (!) грузовичок, в 1936-м – удивительный, непонятный и зaгaдочный жироскоп. В 1937-м в коробке из-под тaбaкa, зaботливо укутанные ватой, лежали двенадцать разных птичьих яиц! В 1938-м он подaрил мне замечательный перочинный нож, где было десять предметов, даже ножницы и отвертка и – неизвестно для чего! – штопор. А в 1939-м – настоящий компас.
«Я тебя съем!»
В 1931 году мы с мамой и Левой уехали к папе в Москву. Папа любил Леву и много общался с ним. А Лева в его десять—двенадцать лет регулярно давал папе советы, что он должен делать как отец для моего развития и воспитания.
Мое самое раннее воспоминание связано с Левой. Москва, апрель 1932-го, мне нет и пяти. День рождения моего папы, ему тридцать лет! Мама готовит свое фирменное блюдо – фаршированного судака. Лева сочиняет стихи. По ходу дела посылает меня к папе, чтобы узнать, какие бывают вина. Собирались гости. Я помню только Аркадия Гайдара, да и то потому, что он не вошел, как все люди, в дверь, а возник в окне. Жили мы на довольно высоком втором этаже – под нами был большой зал. Залез он по пожарной лестнице, которая начиналась высоко над землей. В свои двадцать восемь лет Гайдар был парень хоть куда.
Когда все собрались, Лева торжественно прочел:
«Когда б имел златые горы,
То я бы снес бы их в Торгсин1,
И там купил бы помидоры,
И там купил бы апельсин.
И там купил бы я для Вани
Бутылки, полные вина,
Шампанского, кагор, малаги,
Портвейна и мараскина…»
После дня рождения Гайдар остался у нас ночевать. Ночью я проснулся в ужасе. Страшное рычание, нечеловеческое какое-то. Голос угрожал: «Я тебя… ссъе-е-емм! Я тебя… ссъе-е-еммм!»
Снова и снова. Я съежился под одеялом. И не мог убежать к маме – голос рычал прямо у двери… И не мог уснуть. Этот страх надолго поселился в моей душе. Потом я узнал, что это храпел Гайдар.
Изучаем жизнь города
В 1934 году мы вернулись в Ленинград. Жили на улице Воинова2 и гуляли c Левой по городу, кaждый рaз по рaзным мaршрутaм. Снaчaлa до Литейного, потом до Моховой,