одежды, плюхнулся с плеч красотки на спинку кресла. Розали больше интересовалась самочувствием человека перед собой, нежели тем, что одежду следовало правильно повесить. Оказавшись рядом с задумчивым одиноким холостяком, она тут же выхватила у него из рук бутылку виски и стакан, поставила их в сторону. При этом нарочито поучая: «Вот это тебе нужно в последнюю очередь. Сколько ты не был на улице? Совсем бледный и угрюмый…» Лишившись последнего средства, притупляющего бренность и греховность избранного пути последних лет, Фрэнк ухватился за кусочки ежедневных газет, слова на которых успели пропитаться влагой и набухали прямо на глазах. Розали по-хозяйски заглянула в холодильник с наилучшими побуждениями и даже присвистнула от изобилия продуктов, остававшихся невостребованными. «Не перестаю поражаться, Фрэнк. У тебя здесь столько деликатесов, что можно открыть небольшую лавку на углу, и, похоже, что они могут испортиться, если кто-то тебе с ними не поможет».
