На улице все же становится зябко. В теплых стенах Танюхиной кухни мне еще пахло летом, теперь этот запах уносит осенним ветром.
Я достаю из кармана куртки зеркальце, которое всегда ношу с собой. В отражении на меня смотрит опухшая чувиха с покрасневшим от холода кончиком носа – та еще красавица.
Я вдыхаю ароматы сырой опавшей листвы, смешанной с запахом гари от подожженных помоек. Ночью прошел дождь, и теперь мне предстоит топать по лужам. Это не проблема. Главный вопрос: куда?
Глава 4
Сдаюсь
«…набери мне на домашний…»
Болото – так называют наш район. В двухэтажных разлагающихся от гнили бараках прячется весь сброд нашего города. Мне, по местным понятиям, еще крупно повезло – я живу в двухэтажном кирпичном доме, в котором есть такие радости цивилизации, как унитаз, ванна и горячая вода в холодное время года, когда включают отопление.
Нам досталась маленькая двушка в начале 90-х. Тогда отец еще жил с нами. В те годы он был военным, и ему полагалось от государства жилье. А вот у моих друзей с района такого отца не было. Лишь родители, которые либо давно и крепко дружат с алкоголем, либо непьющие, но влачащие жалкое существование, получая гроши за тяжелую работу (как, например, Танькина мать).
Любимый напиток большинства местных – это спирт, который продает в моем подъезде соседка теть Наташа. К нам стекается алкашня со всего Болота, в том числе и родители моих друзей. Иногда кто-то начинает пить прямо у нас в подъезде. Бывает, они ломятся в нашу квартиру, если с перепоя путают дверь. Часто приходится переступать через них, когда их переполненные спиртом тела загораживают проход.
Почти у всех моих друзей не жизнь, а дно. Я чувствую, как они временами мне завидуют, ведь мне не приходится ссать в ведро и выносить потом его на улицу. Что я моюсь дома, а не хожу в муниципальную баню, где отскребают свою гниль бывшие уголовники, бомжи и наркоманы. Я все время ощущаю себя немного виноватой за это перед друзьями, поэтому иногда помогаю таскать воду с колонки, колю дрова, топлю печь вместе с ними, ну и вообще стараюсь помогать по хозяйству.
На Болоте всегда царит беспробудная пьянка. В глубине бараков под большой пушистой сиренью стоит деревянный стол с лавками, который редко бывает пустым. Одни посиделки здесь сменяются другими, и так происходит изо дня в день.
Мои друзья часто «пользуются» своими предками во время таких застолий «под сиренькой». В это время они могут стырить деньжат, полученных по инвалидности или из центра занятости, могут отпроситься гулять до утра. И их легко отпускают, потому что родителям плевать.
А вот я нахожусь в вечном обломе – моя мать не пьет,