– Но где его взять, этого обольстительного красавчика? – задумалась Алла.
– Никто не говорит, что они валяются под ногами, как перезрелые яблоки. – Машка откинулась на спинку стула и тоже задумалась. – Я знаю одного! Нас спасет Виталик Семенов! А? Здорово я придумала?
– И чего в Семенове обольстительного? – недоумевала Алла.
– Во-первых, молодость, – подняла палец вверх Машка, – а Эмма любит молодых, судя по Емельянову. Во-вторых, определенная доля обаяния у Виталика есть. И в-третьих, если достать ему приличный прикид, то он может показаться некоторым дамам вполне привлекательным.
Алла представила вихрастого Виталика Семенова в залатанном свитере с ободранными по последней моде джинсами. Обаять Королеву он не сумеет точно, та не купится на его ободранную молодость.
– Ему нужно сделать нормальную стрижку, – подсказала Алла, – я знаю, кто сделает на его голове современный креатив.
– Точно, – согласилась с ней Машка. – Сделаем креатив, приоденем и бросим его под поезд, то есть под Эмму. Кто из нас им займется? Ты, конечно же, отказываешься. Все-таки, что ни говори, а возраст дает себя знать. Нет, я не спорю насчет креатива, но все остальное лучше сделаю я сама.
– Делай, – согласилась Алла, решительно кивнув головой. И нисколько не обиделась на замечание о возрасте. Что есть, то есть, от этого никуда не денешься.
Эмма выплыла из кабинета Емельянова чрезвычайно довольная собой и жизнью. Или Емельяновым, на лице которого вновь запечатлела свою помаду. На сидевших сотрудниц она не обратила никакого внимания, словно они были пустым местом.
– До вечера, Максик, – пролепетала она, нежно гладя его по лицу.
– До вечера, – ответил Емельянов, недовольно нахмурившись, и отвел ее руку от своего лица.
Галкина толкнула Хрусталеву в бок. Первые признаки того, что Эмма надоела Емельянову, были налицо.
Смоленский возвращался домой после напряженного рабочего дня, не разглядывая в окно своего автомобиля длинноногих барышень. У него не было такой привычки. К тому же девицы ему не нравились в принципе. Как показала многолетняя практика его преподавательской деятельности, они все как одна были довольно глупыми. Даже у Антона Медведева жена, или кем она ему приходилась, была недалекой особой. Сегодня он наконец-то поставил ей по курсовой работе четверку, и эта оценка по большей части принадлежала Антону, вернее, была данью уважения учителя к ученику. «Бедный парень, – думал профессор, – неужели ему придется прожить всю жизнь с этой Хрусталевой? Она же ничего не смыслит в экономической теории». Его обожаемая Эмма наверняка могла сказать пару умных вещей по этому поводу. Как-то раз они встретились в подъезде, и он от неожиданности уронил книги. Эмма помогла ему