В этот вечер Дмитрий не стал дожидаться претензий со стороны желудка, съел пару конфет, схватил третью. Нет, пожалуй, пожадничал: конфета, удерживаемая за «хвостик» двумя пальцами, повисела некоторое время в воздухе и плюхнулась обратно в пакет. Мужчина вернулся в комнату, прилёг на кровать. Ложе недовольно скрипнуло. «Опять гайки ослабли!.. Надо подтянуть!..» – после этих, уже довольно сонных мыслей глаза Дмитрия закрылись. Он почти задремал. И вот тут проснулась боль. О, как она свирепствовала в этот вечер!.. В животе орудовало не меньше трёх как бритва заточенных кинжалов. Сердце пустилось в дикий пляс. Лицо горело, болела голова. Дмитрию казалось, что она треснет, и мозги разлетятся по комнате, забрызгав стены, словно мякоть переспелого арбуза, уроненного на пол торопыгой, мечтающим скорее поместить влажную, только что вымытую ягоду на стол и кровожадно вонзить в тёмно-зелёную бархатистую кожу большой острый нож. Мужчина инстинктивно повернулся на правый бок, свернулся калачиком. Так он лежал когда-то давно в утробе матери. Конечно, он не помнил этого, а также насколько там было хорошо, тепло, уютно, но к той же позе прибегал, когда начинала мучить острая боль в животе. И через некоторое время становилось легче. Иногда через полчаса, иногда через час. Но частенько так и засыпал, не успев победить боль. Просыпался уже утром, с удовлетворением отмечая, что в очередной раз избавился от надоедливой спутницы жизни. И пусть он знает, что боль вернётся – может, через час, возможно, через два, но вот сейчас он свободен от неё!..
В этот раз промучился около двух часов, но так и не смог заснуть. Боль упорствовала, не желала отступать. В голову лезли всякие мысли, большей частью нехорошие. О том, что всё надоело. Надоела такая жизнь, эта крохотная квартирка, работа, которую он вынужден выполнять, для чего пять раз в неделю надо вставать рано утром, с неохотой собираться и топать на автобусную остановку. Надоело сидеть на работе до пяти часов вечера, хотя уже после шестнадцати ноль-ноль делать там нечего: всё равно мозги устали и настойчиво требуют отдыха, так чего мучить задницу?.. Сразу после наступления усталости надо отправляться домой, приводить себя в порядок, отдыхать. И тогда через некоторое время можно будет опять продуктивно позаниматься чем-нибудь полезным. Но уйти с работы в четыре часа нельзя – в соответствии с установленным распорядком дня, а отпрашиваться у Строгова не хочется. Противно, унизительно. К тому же, не станешь же отпрашиваться каждый день!.. А если и станешь, – то кто же отпустит?..