– В общем, – продолжал говорить друг, – если передумаешь, звони. Мы будем рады.
– Добро.
Когда разговор закончился, Вадим еще некоторое время смотрел на трубку. Надо бы позвонить Ольге, сказать, что уезжает. Она закатит скандал и будет абсолютно права.
Вадим сам не понимал, что с ним в последнее время происходит. Навалилась вдруг какая-то тоска и чувство абсолютного одиночества. И мысль, что скоро сорок. Ну сорок, ну что такого? Еще молод, еще полон сил. Есть хорошо оплачиваемая работа. Живет в Москве. Правда, это жизнь между командировками. Есть женщина, и эта женщина ждет, когда он позовет ее замуж. Вадим точно знал, что стоит лишь позвать, она сразу все организует сама – шторы новые повесит, мебель переставит, кухню модернизирует и ребенка родит. И будет у него та самая настоящая семья. Та, которую он хотел. Та, которая есть у Сереги, и, может быть, именно поэтому он сейчас отклонил приглашение друга встретить Новый год у них дома. Не представлял себя сидящим в компании счастливых устроенных людей. Серега будет громко произносить тосты, Ленка подкладывать сложные майонезные салаты, теща к месту и не к месту цитировать классиков, дети сидеть под елкой – разворачивать игрушки, а потом громко спорить, кому какая. К половине первого все выйдут во двор запускать фейерверки. Вадим знал всю эту новогоднюю программу наперед. Как знал и то, что, находясь с ними, почувствует себя не частью общего, а наблюдателем со стороны. И эта роль заставит его лишь острее почувствовать свою внутреннюю неприкаянность, которая мучила последние несколько месяцев.
Конечно, можно взять с собой Ольгу. Она, надеявшаяся на тихий интимный Новый год вдвоем, повздыхает, но согласится. Все-таки совместный выход – это уже какое-то закрепление своего положения. И, наверное, именно это и стоило бы сделать. Пора налаживать личную жизнь.
Но что-то останавливало. И где-то там, в подсознании, Вадим точно знал, что именно, но старался об этом не думать. Он не любил Ольгу. А она не любила его. Ему нужна была женщина. Ей надо было замуж. Все совпало, только и всего. Хотя в этом, может, тоже кроется элемент везения. Так живет довольно много людей, так они устраивают свои жизни, так спасаются от одиночества. И надо бы уже как-то определиться к своим сорока.
Возраст Вадима не пугал, как не пугала и появившаяся седина в коротко стриженных волосах. Были русыми, стали пегими, только и всего. Но сорок – это некий рубеж, промежуточное подведение итогов. Итоги в целом были неплохие. Вот только счастливым от этого Вадим себя не чувствовал. Сегодня утром встал и решил, что поедет на праздники домой. Хоть дома его никто и не ждал. С тех пор как родителей не стало, а они ушли друг за другом в течение полугода – мама не смогла пережить смерть отца и просто угасла за несколько месяцев, Вадим там почти не бывал. Слишком больно оказалось возвращаться, видеть пустую квартиру, полную знакомых вещей, которые когда-то принадлежали самым дорогим для него людям. Больно было смотреть на мамино пианино, папины справочники и энциклопедии и даже на свой старый письменный стол, который купили перед самой