Замечу также, что и после получения этой записки автор время от времени передавал мне свои более новые тексты, значительную часть которых я включаю в эту книжку.
Аксиома выбора (Памятник)[1]
Аксиома выбора эквивалентна
принципу вполне упорядочивания.
Еврей, монгол, и славянин, и немец,
И всем я чужд, никто мне не чужой.
Путь до меня от корня не измерить
Числом колен. Им только я прошел.
Я порожден предельным ординалом[2]
И даже регулярным, может быть.
Внутри меня все неоригинально,
Все из чужих начерпано корыт[3].
Но не боюсь, что мне не хватит места,
Что взятое мой завершит остов
Или чему-то с чем-то будет тесно:
Принять готов и разместить готов.
Но, чтобы стать моей, любая малость
Должна, пройдя, меня прошить всего;
И цель стиха – его мне конфинальность,
А средство – быть открытым для него.
От начала и до середины,
С середины к грустному концу
Как суда затертые во льдины
Нас несет к терновому венцу.
Мы все медлим, медлим прорываться.
Медлим бросить нашу суету.
Мы твердим себе, что люди-братья
Ужаснутся и исправят путь.
Чьи-то руки уже треплют платье.
Струйки крови уж бегут по лбу.
Боже мой, сдержи мои проклятия.
Господи, еще со мной побудь.
…эту муку никак не выдернешь,
не лисенок она, не нож.
В кость вросла, рассекая мужество.
Пошевелишь – кромсает плоть.
Я ее обращу жемчужиной,
раз ни вынуть, ни расколоть.
Автор об этих стихах: «Это мне кажется самым слабым из приведенных стихов. Оно – подражательно и по форме и по содержанию (“Гамлет” Пастернака), но, главное, оно написано подражательным молодым человеком (князь-мышкинствующим), ставшим в позу “типологического Христа” и таким себя осознавшим.
Все же почему оно сохранилось? Думаю, из-за силы предчувствия надвигающегося и, возможно, смертельного несчастья».
В связи с этим же текстом он упомянул: «еще отрывок из забытого (что-то там “…о происхождении жемчуга”) – подражания уже цветаевскому: “Все перемелется, будет мукой, нет лучше мукой!” Это еще прямо относится к вопросу об оборачиванию словами».
У нас действительно был какой-то разговор об “оборачивании невыносимого словами”,