– Да, – говорит вдруг Фло, обретая потерянную нить нашего рассказа, – кстати, о той гадости, которой ты научила Брайана.
– Какой гадости?
– А он, невинное дитя, все повторяет.
Выходя из кухни в дровяной чулан, надо спуститься на одну ступеньку. Ступенька покрыта ковром, таким изношенным, что Роза даже не помнит, какой на нем был узор. Брайан, таща жестянку, сдвигает ковер с места.
– Два Ванкувера, – тихо говорит она.
Фло уже вернулась на кухню. Брайан смотрит на Фло, потом опять на Розу, и Роза повторяет чуть громче, нараспев, подсказывая:
– Два Ванкувера…
– …в соплях! – подхватывает Брайан, не в силах удержаться.
– И две жопы…
– …в хрусталях!
Вот она. Гадость.
Два Ванкувера в соплях!
И две жопы в хрусталях!
Роза выучила этот стишок много лет назад. Когда только что пошла в школу. Она тогда пришла домой и спросила Фло:
– Что такое ванкувер?
– Город такой. Далёко отсюда.
– А если не город, то что?
– Что значит «если не город»? – уточнила Фло.
– Ну… как город может быть в соплях? – сказала Роза, приближая опасный момент, восхитительный момент, когда ей придется выложить все целиком.
«Два Ванкувера в соплях! / И две жопы в хрусталях!»
– Ну, ты у меня получишь! – завопила Фло во вполне предсказуемой ярости. – Еще раз повтори, и получишь хорошенько!
Роза не могла остановиться. Она нежно мурлыкала про себя это двустишие. Она пыталась произносить вслух только невинные слова, а другие – мычать под сурдинку. Дело было не только в запретных «жопах» и «соплях»: дело было в невозможном положении Ванкуверов среди хрусталей и соплей и в невообразимости этих Ванкуверов. Роза видела «ванкуверы» мысленным взором – они представлялись ей чем-то вроде осьминогов, судорожно сокращающихся в кастрюле. Крушение здравого смысла, ликующий фейерверк безумия…
Недавно Роза вспомнила этот стишок и научила ему Брайана – просто чтобы посмотреть, подействует ли так же и на брата. Разумеется, стишок оказал точно такое же действие.
– Я тебя слышала! – кричит Фло. – Все слышала! И я тебя предупреждаю!
Верно, она предупреждает. Брайан принимает предупреждение к сведению. Он выбегает из дому через дверь дровяного чулана, чтобы заняться, чем его душа пожелает. Он мальчик – а значит, не обязан помогать, если ему не хочется. Он не обречен на вечную