Ночь на окраине. Ирина Уральская

комнату, потянулась включить свет. Задела лампу и грохот свалившейся книги гулко разнесся по длинному коридору. «Опять мыши шуршат или еще кто-нибудь», – встревожилась я. Прислушалась. Дверь длинного коридора мало того была по новой моде стеклянная да еще выходила на злополучный пустырь. На этом пустыре всегда росли одуванчики. Хотелось бегать и собирать их. Я любила колючие осенние цветы или попросту колючки и ставила их в вазы. Одуванчики гнездились всю зиму на подоконнике. Татьяна Женова – соседка и многолетняя подруга говаривала, что неживые цветы держать в комнате нельзя. Таня была моим доверенным лицом, жилеткой для слез и бесконечных жалоб, вездесущим понимающим советчиком в любых жизненных неприятных ситуациях. Как только вспомнила о ней, передо мной встала приятная маленькая аккуратная фигурка с головой как тот же одуванчик на пустыре, светящейся изнутри с нежными голубыми глазами, без памяти любившая своего мужа Валерия.

      Ночью вырубился свет. В девяностом году веерные выключения электричества были сущим мучением для охраны. Пульт засвистел и рация захрипела. Я переключила рацию на автономный режим. Стала вызывать мотоциклистов двадцатого маршрута, называть им кодовые числа:

      – 23-25, 24-15, 27-45, – командным голосом говорила я быстро.

      – Объекты 23-25, 24-15, 27-45 приняты, – хрипела рация, и двадцатый маршрут, состоявший из мотоцикла и двух дежурных милиционеров Шкондина Антона и Сдыка Мухамедова, тут же начинал проверку объектов.

      В комнате стихло наконец, и только пощелкивание, и потрескивание рации раздавалось в тишине. Как там дверь стеклянная? Пойду, гляну. Всегда боялась, что в эту дверь кто-нибудь «нечаянно» залезет.

      Сквозь стеклянную дверь разлилось голубое сияние. Яркая звездочка заметалась в небе и стала приближаться очень быстро. Я рванулась к выходу, слетела со ступенек и застыла (хотя делать это было, строго говоря, запрещено). С детства не боялась неба и неожиданностей. Звезда быстро превратилась в растущую точку, а потом в шарик. Яркий и прозрачный он метался и чертил хаотичные линии. Наконец он плавно как кленовый лист начал падать, и в течение нескольких минут или секунд приземлился на пустырь.

      Да, совсем вылетело из головы, к ночи на небе появились тучи, а сейчас они сгустились, и поднялся ветер, и «казахстанский дождь» закрутил пылищу. Всё мое сознание было в тумане. Вспомнить подробности, потом я не могла. Был ли ветер или шел дождь. Темь ли была, или сначала была темь, потом окатило ярким светом зарева. Уж очень нереально всё, что со мной происходило, поэтому и рассказ сумбурный.

      Захлестал по улице дождь, сверкнула молния, и заревел гром, а я стояла как вкопанная, не отрывая глаз от летящего объекта. Прозрачный шар плавно вошел в землю (примерно мне по колено), взрыхлив поверхность и задымился. Только тогда я очнулась и побежала к нему. «Шар прозрачный, может там живое существо? Ясно же, что случилось что-то, – решила я. – Ну конечно, это инопланетянин. У нас таких шаров еще не изобрели. Не успею, сгорит еще». Я бежала вся мокрая, как курица. Дождь лупил по плечам и лицу, и по голове