Суд над Унгерном, согласно указанию Ленина, завершился в течение одного дня. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал: расстрел.
Расстреляли «сумасшедшего» барона в тот же вечер. Поговаривали, что в виде исключения Унгерну была предоставлена единственно возможная привилегия: его убили не выстрелом в затылок, а поставили перед шеренгой стрелков.
Удивительно и другое: когда расстрельная команда из взвода красноармейцев и командира с маузером дала залп и барон упал, присутствовавший при «акции» доктор не только констатировал смерть Унгерна, но и обнаружил в его теле одну-единственную пулю. Да-да, выпущенную из маузера командира. Остальные красноармейцы, имевшие немалый боевой опыт, промахнулись либо от волнения (?), либо из суеверного страха перед песчаным «богом войны», которого, по утверждению его желтого воинства, не брала никакая пуля…
Глава двадцать девятая
Древняя монгольская столица
(Верхнеудинск – Урга, 1921 года)
На четвертые сутки пути мощные хребты Прибайкальских отрогов с петляющими между ними узкими долинами намного снизились. Впереди тускло желтели покрытые сожженной солнцем травой степи. Это была уже древняя Монголия.
За все время с начала гужевого этапа экспедиция благословляла Горностаева за его поистине царский подарок. Монгольские лошадки и в самом деле оказались неутомимыми, ровно бежали и по горным тропам, и по бездорожью. После неприятной встречи с дезертирами Агасфер, не слишком надеясь на собачью охрану, постановил учредить на ночных привалах дежурство. Однако больше никаких неприятных встреч до сих пор не было.
Скрашивая вынужденное безделье во время дневных перегонов, Андрей сагитировал Линя попрактиковаться в верховой езде – благо две лошадки бежали с караваном, как говорится, без всякой нагрузки. Проводники уверяли, что лошади с седлом знакомы – оставалось только уговорить строптивых и весьма кусачих животин сначала дать себя оседлать, а потом позволить сесть на себя. К счастью, лошади оказались весьма падкими на черствые хлебные корки, и в особенности на сахар, который Андрей потихоньку от отца добывал из дорожных сумок.
Когда, по уверениям проводников, до Урги осталось два – два с половиной дня пути, экспедиция пережила еще одно неприятное приключение.
Привстав на носки и вглядевшись вперед, Сунжон, ехавший нынче на переднем тарантасе, разбудил дремавшего Агасфера:
– Эй, хозяин, там впереди творится что-то нехорошее!
Мгновенно проснувшийся Агасфер схватился за бинокль и через пару минут наблюдения доложил:
– Вижу четверых конных, которые лупят почем зря четвертого своими плетками. А еще двое конных гонят в степь десяток баранов. Что там происходит, Сунжон?
– Ты хотел увидеть настоящих хунхузов, начальник? Это они! Наверное, встретили одинокого бедного пастуха и отобрали у него скот…
Подъехавший верхом Андрей, выяснив обстановку, возмутился:
– Чего