Бывали случаи конфликтов и даже драк (запретил им всем записывать такие случаи на пергамент, плохой пиар), в такие моменты вел Иуда себя одинаково нелепо: вставал во весь рост, вытягивал шею и молча, опустив руки смотрел на приближающихся недоброжелателей. Я спрашивал (в Воплощении Андрея Первозванного) Иуду о причине такого поведения, он отвечал:
– Он нам говорил "если тебя ударят по левой щеке- подставь правую " и я следую словам Его смиренно.
– Послушай Иуда, Он говорил в общем, проповедуя прощение Господом паствы своей и деяний их, но в каждом отдельном случае решение принимается по ситуации (долго пришлось объяснять слово ситуация), когда напали на нас воры и чуть не убили Матфея, не время было щеки подставлять, или же ты смерти желал Матфею, и не хотел ли ты помочь ему?
– Да помочь хотел истово, смерти не желал, но более того боялся ослушаться Его и нарушить деяниями слова Его…
Дааа, ортодокс одно слово. Только он один верил в Христа сразу и до конца, не было у него сомнений от слова совсем и это привело к тому, что замысел мой был под угрозой. Все дело в его молодости и малом жизненном опыте и отсюда малой ценности его поступкам. Все последствия возможно было потом списать на это, нельзя было выставить Предателями зрелых мужей – других апостолов; рыбака, мытаря, владельца, жениха … каждого из них Иисус обращал лично и подвергая сомнению их веру (как оказалось в последствии неустойчивую) подвергалась сомнению и вера в Него. А Иуда был фактически найдёныш, он пристал к нам, где то по дороге и сразу стал младшим в компании на которого все остальные взвалили кто, что мог и чего не хотел делать сам.
Работать с ним пришлось долго, душа у него была тонкая, вера сильная и убедить предать Христа было невозможно, все в нем противилось этому. Пришлось посвятить в планы по казни, боже это был шок! Все уверения о будущем воскресении не могли убедить его, а помогла именно его ортодоксальность, потому как если не верить в воскресение Его после казни не выстраивалась логическая цепочка: либо Христос был сыном его и был бессмертен и воскресение неизбежно, либо все это вранье несусветное и любовь к окружающим и праведность – просто бред.
– Не могу понять – говорил он – зачем крайности, зачем смерть и кровь? Почему остальные в неведении, они ведь проклянут меня? Останусь я один, не вынесу этого…
– Да все тяжело будет, но веруют люди только в самопожертвование, в то что сами совершить либо не могут, либо не хотят и самая большая цена по их мнению это жизнь, а надо показать. что самое ценное это бессмертие, которое этой жизнью надо заработать..
Интересно, что именно его собственная судьба интересовало его мало. Упоминаний о своем будущем и о последствиях поступка своего, он старательно избегал, предчувствуя боль и горе, а однажды уже на кануне находясь в каком-то иступленном состоянии, невнятно пробормотал:
– Плата моя это будет…
И замолчал уже до самого финала…
Остальные апостолы вели себя более