Пусть так, ведь даже с ней она уже была выше всех своих сверстников. Страшно представить, как бы она вымахала без действия этой каши.
Кроме того, ненавистное блюдо наградило девочку некоторыми побочными эффектами, на наличие которых Флора и не подумала бы жаловаться. У нее развилось весьма острое зрение, которому даже темнота не была помехой, тело ее было ловким и выносливым, а ее мышцы с каждым годом наливались все большей силой…
Вот бы у этой каши еще вкус был нормальным! Но, видимо, за все хорошее приходится платить. Причем в ее случае плату с Флоры требовали вперед.
Девочка доела кашу, вытерла руки о штаны, пока на нее никто не смотрел – в противном случае ее ожидала очередная лекция о хороших и плохих манерах, – и присоединилась к Болли, который уже заканчивал с прополкой сада. Флоре не требовались инструменты, она ловко выдергивала сорняки из земли голыми руками. Так что вдвоем дело у них пошло куда веселей, и вскоре в саду не осталось ни одного вредоносного растения.
– А это что? – спросила Флора, указывая на большой гриб с ярко-алой шляпкой. Впрочем, интересовал ее не сам гриб, а нечто, что блестело серебром внутри плодоножки.
– А это, внучка, волшебная пыльца, – не без гордости ответил Болли.
– Та самая, с помощью которой поддерживают свет в Охранных фонарях?
– Да. Учитель уже рассказывал вам, как создавались фонари?
– Кажется, первые старейшины использовали для этого сок Тысячелетнего дуба, – припомнила Флора рассказы учителя. – С помощью магии они придали ему твердую форму, источающую свет, во всем похожий на свет солнца, а для оправы использовали корни дуба, которые извлекли из земли и придали им нужную форму. И теперь почву, откуда растут фонари, посыпают волшебной пыльцой, чтобы те не увядали, частично отделенные от древа, их породившего, а свет фонарей никогда не погас. Только вот откуда берется волшебная пыльца, учитель не упоминал.
– Потому что он этого может и не знать. Это забота для нас, садоводов.
– А мне ты расскажешь? Я все-таки внучка садовода. Мне можно знать!
– Расскажу, отчего не рассказать? Да и не тайна это вовсе.
Болли взял ножик и сделал небольшой разрез в плодоножке, как раз там, где виднелось серебристое свечение. Когда ему на ладонь высыпалась горсть пыльцы, он свел края разреза пальцами. Затем пересыпал половину пыльцы в ладошку Флоре, а оставшиеся крупинки поднес к грибу и легонько на них дунул. Серебряная пыль закружилась в воздухе, а затем опустилась на разрез, оставленный гномьим ножом. Пыль исчезла, растворилась в воздухе, а порез прямо на глазах затянулся так, что не осталось даже рубца.
– Ух ты! – невольно вырвалось у Флоры.
– Волшебная пыльца может затягивать раны, может поддерживать форму растения или изменять его.
– Но что такое эта пыльца? – спросила девочка, разглядывая серебряные крупинки на своей ладошке.
– По сути, это воплощенная магия. Волшебство само по себе не материально,