Обычно столь резкому, хотя и привычному, высказыванию своего родственника доктор Фаргус не придал бы никакого значения, но уязвлённая репутация сыграла свою роль – Бернард скривил лицо и тихонько прошипел, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, как обыкновенно делают призадумавшись. Затем успокоился и полюбопытствовал:
– А что случилось-то?
– Затем, должно быть, и явились – чтобы узнать, – пожал плечами Гарри, наблюдая за сестрой и её другом. Всплыло вдруг в памяти его собственное студенчество, о котором готов он был вспоминать с радостной грустью всегда.
Вдруг медсестра, караулившая снаружи, отворила без стука дверь, и в палату вторгся чёрный портфель – во всяком случае, это было первое, что показалось. За портфелем высунулась рука, а затем ступил на линолеум палаты и весь гость целиком: с необычной чёрной шевелюрой, в пенсне да с небритой щетиной, облачённый в пепельный, словно только-только купленный строгий костюм, обутый в начищенные до блеска туфли.
– Добрый день, прошу прощения за вторжение! – извинился неизвестный, выписав скромный поклон.
На самом деле, неизвестным его назвать решительно невозможно: все в палате находившиеся, равно как и добрая половина страны, знали этого человека в лицо.
– Господа, я вас сыскать не могу, по всей больнице бегаю!
– Отец? – вытаращил глаза Александр, совершенно поражённый его пришествием: ни много ни мало находиться его отец должен был сейчас в совершенно ином, более важном для него месте.
– Здорово, Александр! – кивнул гость, в глазах которого читалась не отцовская, но дружеская симпатия.
– Прошу прощения за такую оказию, господин Райтер, – в свою очередь поклонился Освальд Вайтмун, подошёл к отцу Александра и протянул руку, объясняясь дальше. – Видите ли, наша родственница уже неделю болеет, и мы вот пришли проведать…
– Я понимаю, но нельзя было хотя бы персонал уведомить как-нибудь о вашем местоположении? – прервал, усмехнувшись, гость.
В смехе его не было надменности – лишь затаённое желание поддержать разговор и непременно вывести его из делового стиля. Да, не любил этот человек формальностей и строгостей, с которыми он, однако, вынужден был встречаться по миллениуму раз на дню.
– Прощу прощения, исправимся, – ещё раз извинился глава клиники, отвесив второй поклон.
Гость только зажмурился брезгливо и покачал головой.
– Вам незачем извиняться, господин Вайтмун. Кто я такой, чтобы такие почести заслуживать! И не кланяйтесь по пустякам, это переходит все границы вежливости.
Освальд кивнул понимающе.
Хелена апатично глядела в окно, тогда как остальные Вайтмуны вместе с Александром как зачарованные созерцали сию сцену.
Действительно, кто такой этот гость, что глава первой клиники страны раскланивается перед ним по поводу и без? Норман Райтер. Живая легенда, миллиардер-предприниматель, благодаря усилиям и находчивости которого государство сумело выжить в череде кровопролитных войн, оправиться