– Зачем же вы приехали сюда? Лучше было отдохнуть дома.
– Я желал вас видеть; муж ваш, которого я встретил за кулисами, сказал мне, что, вероятно, вы здесь проведете вечер.
Начались переговоры. Елизавета Григорьевна играла бостон, проиграла и, ставя два ремиза, разгневанная, сказала Николаше:
– Видите эти ремизы, вы им виноваты; вы должны были мне вистовать, вам угодно было меня оставить: я не прощу этого, не надейтесь более на меня, не стану вам вистовать.
Николаша, засмеясь, отвечал:
– Судьба мне не изменяла еще, и я уверен, что найду вист гораздо лучше вашего.
Все утихли и молча играли; наконец Елизавета Григорьевна спросила:
– Что же хорошего за кулисами?
– Новая молоденькая балетчица.
– Верно, красавица?
– Довольно что новая, моложе и свежее прочих, чего более желать? Особенно когда прежние пригляделись, надоели!
Опять переговоры. Елизавета Григорьевна сердито сказала:
– Не забудьте же, Николай Петрович, я вам непременно отомщу.
– Трудно будет, когда я сам не хочу вашего виста.
– Да куда девалась Китхен?
Тут подошел новоприезжий мужчина, на которого намекал Николаша, и сказал Елизавете Григорьевне:
– Сестра! Ты уселась играть, а я хотел ехать домой, устал с дороги.
– Подожди немного, я играю за Китхен; она сейчас придет, тогда пойдем.
Мужчина удалился. Николаша спросил у Елизаветы Григорьевны, кто он такой. Это был ее родной брат, только что приехавший в Москву.
Между тем Китхен пришла. Во время игры Николаша, несколько пристыженный, сказал Елизавете Григорьевне:
– Я забыл просить вас прислать мне непременно вторую часть книги, которую я у вас взял; завтра утром возвращу вам первую.
– Я не пришлю книги, потому что сама ее читаю. Пора мне ехать; жаль, не обремизила вас, но знайте, что сдержу свое обещание.
– Хорошо, мстите; где гнев, там и милость! Только шутки в сторону, прошу вас прислать мне книгу; я скоро, вероятно, уеду и хочу дочитать описание, которое мне, – не говоря о любопытстве, – нужно, даже необходимо.
Елизавета Григорьевна уехала, не дав никакого ответа. Бостон кончился. Гости разъехались. Николаша очутился у себя, весьма недовольный всем своим днем.
Надев халат и расхаживая по комнате с трубкою, он вдруг ударил себя кулаком в лоб, промолвив: «Какой же я дурак! Сегодня вечером принял брата за будущего любовника, поссорился с Лизой, тогда как необходимо было с нею серьезно поговорить; план наш расстроен, покамест прощай Италия, где мы должны были обвенчаться и провести остальные дни вместе! Отца никогда не переспорю. Завтра с утра родители будут требовать от меня на что-нибудь решиться, а я не знаю, чего хочет Лиза!»
Он вздумал написать Елизавете Григорьевне.
Обычаи во всем изменяются. Давно ли сентиментальные письма, записки писались на прекрасной розовой бумаге, изукрашенной разными виньетками?