Моя комната представляла собой квадратное помещение размером 3,5 на 3,5 метра. Прямо напротив входа было окно по длине всей стены, справа – двухъярусная кровать, по левую сторону – холодильник и два стола – компьютерный и обеденный. Рядом с дверью располагались шкаф с одеждой и полка для обуви. Также пара полок со всяким барахлом (в основном, по учебе) висела над столами.
В ту зиму я обвесил все стены афишами концертов, на которых побывал. У многих тогда был такой фетиш – собирать плакаты групп, раскленные по остановкам и прочим общественным местам. Сдирали их прямо на улице голыми руками и, свернув в трубочку, довольные несли домой. Часто можно было увидеть оторванные наполовину афиши – результат неаккуратных действий сдирающего. Иногда по утрам по пути в университет я встречал расклейщика плакатов, намазывающего липкой вязкой жидкостью стены. Он легко сговаривался отдать «свежее» полотно за символическую цену в пятьдесят рублей. Вся эта собственноручно (буквально) собранная красота безвозвратно исчезла после пятого курса, когда мой прежний сосед окончил университет, а вместо него подселили зеленого первокурсника. Этот вчерашний школьник проявлял очень большую «хозяйственность» с первых дней. Он предложил сделать ремонт и сменить обои. Я не возражал, так как пару лет спустя все эти афиши уже не представлялись мне особенно ценными. Так они и отправились в мусорное ведро, свернутые в трубочку. Но все это было позже, а зимой 2007-го я продолжал украшать стены большими картинками с названиями и фотографиями групп.
Периодически у меня собирались друзья, чаще всего по пятницам или субботам, но нередко и в середине недели. Официально в общагу нельзя было проносить алкоголь, из-за чего студенты, проходя мимо охраны на входе с полным рюкзаком стеклянных бутылок, делали каждый шаг крайне осторожно. Тех, кто попадался, в лучшем случае просто не пускали внутрь, в худшем – конфисковывали весь алкоголь. Что с конфискатом было в дальнейшем, история умалчивает. Только довольные лица охранников давали повод для различных версий. Тусовка (с распитием спиртного) в комнате чередовалась с толкотней в курилке, располагавшейся на пятачке около лестницы, связывающей этажи. Я жил на предпоследнем, шестом, в самом конце коридора. Курения как привычки у меня не было, но постоять за компанию с дымящими мне нравилось.
Большинство из моих друзей-москвичей не понимали удовольствия от общажной жизни, которое испытывал я. Да, им казалось прикольно приехать на ночь в общежитие и кутить до утра, но – всего на одну ночь. Жить, когда буквально в каждый момент времени вокруг тебя какие-то люди, представлялось им выше их сил. Я же привык к тому, что в комнате всегда было движение: кто-то заходил,