Сейчас я уже умею ходить, но хорошо помню, как ужасалась на занятиях лечебной физкультурой (в течение двух лет), что мне необходимо думать, какую мышцу сейчас следует напрячь, чтобы нога оторвалась от земли и сделала шаг. А потом следующий. А потом следующий… И я все думала и думала – сами ноги почему-то не шагали…
Я очень хорошо запомнила момент, когда с иронией зафиксировала, что вижу дом и уже понимаю, что это дом, т. е. уже вижу четкие очертания. До этого все просто вертелось… Плюс ко всему я еще и поправилась килограмм на 30 за первые месяцы, проведенные, наконец, дома. Я выглядела чудовищно, но желудок однозначно помог мне отвлечься. Хотя, потом это привело к очередным экспериментам…
Другие Реальности
Это единственное, о чем я никогда не писала в дневниках – о своем восприятии действительности в самом начале восстановительного процесса. Хотя все началось еще раньше, в больнице.
Уже потом я читала множество историй людей, переживших кому и клиническую смерть – рассказы о том, как «все стало ясно», как «все перевернулось» и т. д. Я не видела ни длинного коридора, ни яркого света в его конце, ни ангелов или демонов, я не «пришла к Богу» после долгой реанимации, что часто становится итогом в похожих случаях. Я просто не помню этот месяц своей жизни, как если бы не помнила свой сон. Уже потом в постреанимационном отделении я не помнила еще один месяц в больнице, и это тоже можно назвать забытым сном – для меня, скорее, это было просто сном.
Я не знала, что лежу в больничной палате на кушетке и передвигаюсь исключительно на каталке, потому что в это время жила привычной жизнью. Я ездила с «Тату» по европейским странам, встречалась с журналистами и вообще просто продолжала привычную работу. Так, на одном из телешоу «Тату» выступали с одной из песен, и почему-то долго не появлялись в студии. Я нервничала в этой суматохе, искала солисток. Через полчаса ожиданий и поисков я предположила, что выступление отменили, и с волнением спрашивала об этом местных журналистов. «Отменили, отменили!», – ответили мне, и только после этого можно было успокоиться. Сейчас я понимаю, что эту новость об отмене шоу сообщила мне медсестра в постреанимационной палате института нейрохирургии в ответ на мои беспомощные попытки разобраться. Моя подруга даже помнит рассказ медсестры о тех моих переживаниях и вопросах.
Эти «реальности» можно сравнить со снами. Я не летала и не видела «шестикрылых чудовищ» – я жила в привычном мире и даже ходила на работу. И свою нынешнюю реальность я могу представлять или считать сном точно так же.
После палат и санаториев я смогла жить дома, где снова видела все иначе. Это не обязательно было ночью и во сне – я не всегда фиксировала, как выпадаю из этой реальности. Я легко попадала в прошлое и заново проживала некоторые дни. Я видела многие